«Он» всегда дома. История домового. Александр Николаевич Карпов
старшего Василия, бледного и, видимо, совсем не контролирующего свое поведение. За ними так же под руки вели супругу старшего сына, доведенную до нервного срыва поведением мужа на кладбище. Возле нее находились второй по старшенству наследник покойного и его молодая жена. По их виду было заметно, что не тяжесть погребения и утраты их сейчас больше всего заботили, а именно случившееся с Василием, чего никогда еще родная деревня не видела за всю свою историю.
Дождавшись, наконец, самых близких родственников покойного, гости поминок стали усаживаться за стол, последовательно начиная выполнять все принятые по такому случаю обряды. Постепенно, миновав обязательные в этих местах традиционные слова и тосты, употребив, в порядке очередности, нужные блюда, гости стали переходить на простые и, абсолютно посторонние разговоры, из вежливости возвращаясь к основной теме собрания, чтобы помянуть добрыми словами покойного. В то же время на дальнем, от вдовы и детей умершего, конце стола, где сидела как раз местная сплетница, то и дело подвыпившие гости возвращались к случившему на кладбище действию.
– Как же он так, прям в могилу к отцу и бросился! – звучал первый голос.
– Не пойду, говорит, воевать! Закапывайте! Все равно меня убьют! – шептал ему в ответ второй.
– Так и трезвый ведь он совсем, – вмешивался в общую беседу третий.
– И не балуется он этим, – поддерживал беседу четвертый, – мужик он работящий, мастеровой. Семья у него.
– Чего же тогда в могилу к отцу кинулся? – подмечал пятый, хмельной голос.
И все те, кто обсуждал старшего сына покойного и его поведение на погосте, изредка поворачивали головы и косились на него, что сидел прямо на траве в яблоневом саду, уперевшись поясницей в ствол дерева, поджав под себя колени, на которые он положил голову, обняв ее руками. Иногда к нему подходила его жена, кто-либо из сестер или мать, разговаривая с ним, что было абсолютно бесполезно, потому как Василий отказывался реагировать и продолжал сидеть почти неподвижно, лишь изредка дергая плечами или сотрясая головой.
Подвыпившие гости, уже не стесняясь повода, стали смотреть на него, после чего, вооружившись порцией самогона, решили привести страдающего Василия в чувство и, взявшись за него почти силой, запрокинули ему голову и медленно влили ему в рот содержимое стакана. Тот откашлялся, приняв внутрь изрядную дозу спиртного. Потом повалился на бок и встав на четвереньки, под гуд охающих от увиденного женщин, начал медленно перемещаться в глубь сада, поочередно переставляя по земле то ногу, то руку. Сделав так всего несколько шагов, он упал, перевернулся на спину и, уставившись стеклянным взглядом в просвет неба в кронах деревьев, замер, почти не дыша. Видя страдающего сына, завыла мать Василия – вдова покойного отца семейства. Заплакали его младшие сестры. Братья подскочили к нему и стали поднимать его на ноги, чтобы усадить за стол.
– В дом