Всадник. Легенда Сонной Лощины. Кристина Генри
ответил он. – Мне нужно заглянуть в деревню.
Бром и Катрина обменялись одним из своих тайных взглядов, тех, что порой заключали в себе целый разговор. Что бы ни задумал Бром, он не хотел, чтобы я об этом знала. Или, по крайней мере, этого не хотела Катрина. Значит, поняла я, его дело как-то связано с Кристоффелем или даже с Бендиксом. Если бы я поторопилась, могла бы успеть за Бромом в деревню.
Я быстренько отправила в рот еще пару кусочков, чуть не подавившись сосиской. Ладно, пускай я не могла пойти с Бромом, но покинуть столовую мне хотелось как можно скорее. Не в моих интересах было оставаться в комнате наедине с бабушкой.
Бром поцеловал Катрину на прощание – с какой-то необычной нежностью. Катрина прижала ладонь к щеке Брома, когда он отстранился от нее, и дед замер, словно окаменев. Эти двое тонули сейчас в глазах друг друга.
Отвратительно. Они же старые. Когда они перестанут вести себя как новобрачные?
Хотя вообще-то не такие уж они и старые, напомнила я себе. Брому всего пятьдесят два, Катрине – пятьдесят. Как и большинство обитателей Лощины, они поженились совсем юными – Катрине только-только исполнилось восемнадцать. Как и мои родители…
Значит, Катрина, вероятно, считает, что ты выйдешь замуж через четыре года.
При этой мысли я содрогнулась.
Бром наконец оторвался от Катрины и хлопнул меня по плечу:
– До встречи, Бен.
– Я тоже пойду, – сообщила я, наспех запивая съеденное чаем.
– Куда это? – хором поинтересовались они.
Раньше так спрашивала только Катрина – стремясь сразу после ответа заявить, чтобы я не смела делать то, что задумала. Но с Бромом была совсем другая история. Он никогда не удосуживался проверять, где и с кем я гуляю, и, кажется, никогда не считал, что я могу влипнуть в какие-то неприятности. Мое вчерашнее поведение, похоже, по-настоящему обеспокоило его.
– О, просто пойду поищу Сандера, – соврала я.
Не собиралась я искать Сандера, потому что, хотя у меня и не было пока каких-то конкретных планов, я знала наверняка: мои идеи смутят и встревожат его. Сандер был беспокойным от природы мальчишкой, обладающим к тому же скверной привычкой рассказывать своей матери то, что должно было бы остаться между нами.
– Ты не понимаешь, Бен, – говорил в таких случаях Сандер. – Мама смотрит на меня, и я чувствую, что должен сказать, ведь она видит меня насквозь, и, если я не скажу правду, она будет сердиться еще больше.
– Но это же просто уловка, – убеждала я его. – Все матери так делают – ну и бабушки тоже. Катрина постоянно на мне практикуется.
А я научилась выдерживать взгляд Катрины. И Сандер мог бы научиться выдерживать материнский взгляд – если бы захотел. Он просто недостаточно старался.
Так или иначе, у меня не было никакого желания рассказывать Сандеру о мертвой овце и странном силуэте в поле.
(или о Всаднике)
Ну вот, мысли вновь перескочили на Всадника. А я пока не была готова думать о нем. Но даже когда буду готова, не уверена, что мне