Проигранная чудовищу. Надежда Олешкевич
предложила я пирожок Джени.
– Нет, наелась, – мотнула она головой и придвинулась ко мне ближе.
Она опасалась сидевших напротив нас лордов. У одного лицо было изуродовано синяками и незажившими ранками, а другой источал такую лютую неприязнь, что от любого случайно брошенного в мою сторону взгляда сразу по спине бежали мурашки. Словно моя вчерашняя настойчивость привела его в бешенство. А ведь это он вытолкнул меня в коридор, будто мешок с соломой. Я должна обижаться и всем своим видом показывать, насколько задета моя гордость. Мне, девушке, следует стрелять в него гневным взглядом. Никак не наоборот!
Зато еда отвлекала. Я жевала вкусные пирожки и иногда проверяла, долго ли осталось ехать до города.
В голове еще не сложился четкий план побега. Все же я боялась нырять в опасную неизвестность уличной жизни и мысленно цеплялась за то (или того), что уже имела.
А расклад не радовал…
Умереть с голоду в попытках найти способ пропитания или стать вещью, проданной неизвестному покупателю?
Я посмотрела на Джени. В каком из вариантов нам удастся остаться вместе? Как защитить малышку, имея за спиной лишь багаж знаний, как быть леди, и никакого опыта?
Карету встряхнуло. Колеса застучали по подвесному мосту, а затем по каменной мостовой. Каждый раз, когда мы с родителями въезжали в Норинс, внутри рождалось предвкушение чего-то грандиозного: праздника или бала. Теперь же появилась тоска. Настолько безмерная, что защемило в груди от понимания: жизнь не станет прежней. Теперь все будет иначе. И я боялась этой пугающей неизвестности…
Через бесконечные ряды домиков, небольшие парки, мостики, а затем высокие ворота и длинный ряд ровно высаженных деревьев мы прибыли на задний двор королевского дворца. Я не могла оторвать взгляд от возвышавшегося над нами строения. Оно поражало своим величием. Все искрилось, восхищало множеством царапающих небо башен, окон с лепниной вокруг них, нежной цветовой гаммой, а также чувством, что все это построено для чего-то грандиозного, и туда обычным людям вход запрещен.
Я почти позабыла о нашем с Джени уговоре сбежать сразу по приезде в столицу. Шла за Ноем, едва не раскрыв рот. Поражалась внутреннему убранству, богатству, фрескам на потолках, статуям и картинкам в коридорах. Сестра сжимала мою ладонь и тоже восхищалась окружением. Была очарована. Постоянно замедляла шаг, но я помнила, что нельзя отставать, потому не сбавляла темп и старалась держаться рядом с лордами.
Вскоре мы остановились у массивных дверей из красного дерева. Эверард обернулся. Он задержался на мне взглядом и, постучав, вскоре скрылся в том кабинете.
– Вот и все, – улыбнулся Ной. – Было приятно с вами познакомиться, София.
– Вы прощаетесь?
Я отступила. В сердце кольнуло от неприятного предчувствия, и к нам вышел Эверард:
– Пойдем. Сестру оставь здесь.
– Я без нее никуда не пойду.
– Ной, – обратился он к другу.
Мужчина виновато поджал губы и вырвал руку Джени из моей. Она