Слабость Виктории Бергман (сборник). Эрик Аксл Сунд
так, но есть кое-какие моменты, в которые мне хотелось бы внести ясность. Меня интересует кое-что из сказанного им на допросах.
– Вот как, и что же именно?
– Прежде всего его утверждение, будто он знает, как можно купить ребенка. Ребенка, которого никто не станет разыскивать и которого за плату можно устранить. Потом я хотела бы выяснить у него еще пару вещей.
– И что конкретно?
– Убитых мальчиков кастрировали, и их тела содержат болеутоляющий препарат, используемый дантистами. Карл Лундстрём имеет довольно радикальные взгляды по поводу кастрации, и вам наверняка известно, что его жена зубной врач. Короче говоря, он представляет интерес для моего расследования.
– Извини, конечно… – Фон Квист откашлялся. – Но, на мой взгляд, это звучит очень туманно. Ничего конкретного. Кроме того, тебе неизвестно одно обстоятельство. – Он умолк.
– Вот как, и чего же я не знаю?
– Что он во время допросов находился под воздействием сильных препаратов.
– Да, но это ведь не оправдывает…
– Милочка, – перебил ее прокурор, – ты же не знаешь, о каких препаратах идет речь.
От его снисходительного тона Жанетт буквально закипела от ярости, но поняла, что необходимо сдержаться.
– Да, верно. О каких же препаратах идет речь?
– Тебе что-нибудь говорит название “ксанор”?
Жанетт задумалась:
– Нет, пожалуй, я не могу…
– Я это понял. Иначе ты не стала бы принимать высказывания Лундстрёма всерьез.
– Что вы имеете в виду?
– Ксанор – это препарат, который заставил Томаса Квика[56] признаться почти во всех когда-либо совершенных и нераскрытых убийствах. Если бы его спросили, он, вероятно, взял бы на себя также убийства Улофа Пальме и Джона Кеннеди. Или даже геноцид в Руанде. – Фон Квист захихикал над собственной шуткой.
– Значит, вы полагаете, что…
– Что тебе нет смысла продолжать в этом копаться, – перебил он. – Вернее, я запрещаю тебе продолжать копаться.
– У вас есть на это право?
– Безусловно, и я уже поговорил с Биллингом.
Жанетт трясло от злости. Если бы не надменный тон прокурора, она, возможно, смирилась бы с его решением, но теперь его тон лишь укрепил ее решимость действовать вопреки. Пусть Лундстрём был накачан какими угодно препаратами, сказанное им слишком интересно, чтобы это отбрасывать.
Она не сдастся.
Мыльный дворец
Мрачный грозовой дождь барабанил по медной крыше “Мюнхенской пивоварни”[57], и яркие молнии периодически освещали залив Риддарфьерден.
Во время обеда София Цеттерлунд решила, что лучший способ очистить мысли – прогулка по кварталам вокруг площади Мариаторгет. Кроме того, у нее начинала болеть голова.
Воздух был теплым, и после утреннего ливня над залитой солнцем площадью поднимался пар.
Слева от бронзовой статуи рыбачащего бога Тора несколько