Месть в смирительной рубашке. Марина Серова
извиняющимся тоном проговорила:
– Вы меня простите, пожалуйста, но боюсь, мне нужно собираться в больницу. Ехать долго, с пересадками, а опаздывать не хочется… У вас ко мне есть еще какие-нибудь вопросы?
– Пока нет, – сказала я. – Вы тоже извините, что я вас разбудила и заняла ваше время. Единственное, о чем я хочу вас попросить, – после вашего посещения дочери позвоните мне и скажите, как прошла встреча. Не забудете?
Ольга Николаевна пообещала непременно позвонить мне после посещения дочери. Я не стала ее больше задерживать, попрощалась и вышла из квартиры.
Сидя в машине, забила в навигатор адрес психиатрической больницы, где лежала Маша. Лучше самой во всем разобраться – я решила поехать в лечебницу и лично побеседовать с Лисихиной.
Больница и в самом деле располагалась далеко от дома Лисихиных. Не знаю, на каком транспорте добирается Ольга Николаевна, но на машине я потратила около часа, чтобы доехать до лечебницы.
Припарковав машину возле остановки восемьдесят третьей маршрутки, я прикинула, что отсюда до Елшанского проезда ехать часа полтора, а то и больше, учитывая количество пробок. Пешком Мария не добралась бы до Елшанки и за сутки, а это значит, она пользовалась услугами такси либо ехала общественным транспортом. Но без денег это весьма проблематично, и как Лисихина ухитрилась проделать такой фокус?
Чем дольше я размышляла над этими вопросами, тем больше склонялась к мысли, что Мария не покидала больницу. Уж не знаю, откуда у нее мой номер телефона и как она достала свой мобильный из сейфа, но, скорее всего, девица либо «остроумно» пошутила, либо у нее малость съехала крыша, вот и стала мне названивать и просить о помощи. Ольга Николаевна ведь сама сказала мне, что пока ее дочери не могут подобрать адекватное лечение, поэтому Мария не может отвечать за свои поступки. Но сейчас я побеседую с лечащим врачом Лисихиной, если получится – то и с самой Марией, удостоверюсь, что больная находится у себя в палате, и поеду домой.
С такими мыслями я отправилась к пятнадцатому отделению, где пациентов лечили от алкоголизма, наркомании и депрессии.
Дверь в отделение была заперта. Я нажала на звонок, и спустя несколько минут дверь открыли. На пороге стояла хмурая женщина в белом халате и зеленых штанах и с неприязнью смотрела на меня. На вид ей было около сорока пяти – пятидесяти, за собой дама тщательно ухаживала. Я отметила ее модную стрижку, грамотный макияж и стильно подобранные очки, которые шли к ее лицу.
– Вам кого нужно? – спросила меня медсестра (скорее всего, это была именно дежурная медсестра, вроде в их обязанности входит встречать посетителей).
– Здравствуйте, – я сочла нужным проявить вежливость. – Я к Марии Лисихиной, мне нужно с ней поговорить.
– Вы ее родственница? – сурово спросила женщина.
– Нет, я ее знакомая, – соврала я. – Близкая подруга.
– В отделение пускаем только родственников, – категорично заявила медсестра. – Больше никого.