Кластер Войвод. Третье правило крови. Алексей Калугин
ее как свою?
– Я хочу есть, – неожиданно и, как всегда, совершенно не к месту заявила Регина.
Крест качнулся из стороны в сторону с амплитудой в тридцать-сорок градусов. Вслед за тем из темноты раздался хриплый, чуть приглушенный, будто сдавленный, утробный рык.
И это уже точно была не галлюцинация.
Глава 2
Крест снова качнулся из стороны в сторону и как будто немного приблизился.
Рык повторился. Протяжный, утробный.
Подобные звуки мог издавать только крупный хищник. Причем чем-то очень сильно недовольный. Или же расстроенный. Что принципиально ситуацию не меняло.
– Виир…
Голос Регины наконец-то сделался испуганным.
Можно было позлорадствовать по этому поводу. Но настроение было не то.
– Представь себя мертвой, – едва слышно произнес Хамерхаузен.
– Что? – Регине показалось, что она ослышалась или неправильно поняла слова спутника.
– Представь, что ты мертва.
Хамерхаузен чувствовал, как его спину буравит взгляд невидимого в темноте хищника.
Почему он все еще не прыгает?
Хамерхаузен закрыл глаза, хотя в этом не было никакого смысла, и изо всех сил попытался представить себя куском гнилой, разлагающейся плоти.
– Зачем? – спросила Регина.
– Ты можешь не задавать вопросов? Просто сделай то, что тебе говорят.
– Ты с ума сошел, Виир?
В темноте гулко ухнула ночная птица.
Хамерхаузен потянул носом воздух. Пахло сыростью, какой-то прелью, грибами и мхом.
– Мы не можем от него убежать.
Какое уж тут бежать, не видя ничего вокруг. Они смогут сделать три-четыре шага, не больше. После чего кто-нибудь непременно влепится лбом в дерево. И – все. Единственный их шанс – прикинуться мертвыми. Слабенький, конечно, шансик, но все же лучше, чем ничего.
– От кого?
– От этой твари с красной меткой.
– Ты любишь кино про зомби?
Да, сейчас, конечно, самое время поговорить о кино! Это еще вопрос, кто из них двоих свихнулся.
Из темноты вновь раздался рык. Медленный, растянутый, как будто ленивый. Или – из последних сил. Со странным влажным причмокиванием в конце.
– Так рычат зомби, – таинственным полушепотом сообщила Регина.
Хамерхаузен был безмерно рад, что рыжая не могла видеть выражение, появившееся у него на лице.
– Ты совсем спятила?
Он произнес это не с осуждением. Скорее с сочувствием.
– Да? – Регина и не думала отказываться от своей безумной идеи. – А почему он так медленно двигается?
– Может быть, это какой-нибудь гигантский слизень, – предположил Хамерхаузен.
Идея со слизнем, разумеется, тоже была высосана из пальца и явно не тянула на всеобъемлющее объяснение происходящего. Но все же слизень был лучше, чем зомби. И, в соответствии с принципом Оккама, вполне имел право на существование.
– Слизень, – только и сказала Регина.
Но произнесла