Невидимка из Салема. Кристоффер Карлссон
да. Пришла сюда час назад и сказала, что ей нужно переночевать. Большинство женщин придут чуть позже.
– У нее что-то было с собой? Одежда, сумка?
– Ничего, кроме того, что на ней надето.
– Это ее собственная одежда?
– Да, наверное. – Матильда шмыгает носом. – По крайней мере, ее одежда не отсюда.
– На ней была обувь?
– Посмотрите рядом с кроватью.
Черные кроссовки фирмы «Конверс» с белыми шнурками, слишком толстыми для таких ботинок. Она купила их уже потом и заменила ими оригинальные. Шнурки грязные и потрескавшиеся. Девушка хранила в них капсулы. Я поднимаю один ботинок и, прежде чем поставить его на место, изучаю ничем не примечательную, темно-серую стельку. Достав мобильный, подношу его к лицу жертвы и делаю снимок на камеру. В свете маленькой вспышки камеры телефона ее кожа выглядит болезненно бледной.
– Как она выглядела, когда пришла сюда вечером?
– Пьяной и уставшей, как и все остальные, кто сюда приходит. Она сказала, что у нее был тяжелый вечер и ей просто хочется спать.
– А где были вы, когда все произошло? – спрашиваю я.
– Я мыла посуду, спиной к двери. Поэтому ничего не видела и не слышала. Я всегда мою посуду в одно и то же время, иначе просто некогда.
– Как вы обнаружили, что она мертва?
– Я вошла, чтобы посмотреть, заснула ли она. Подойдя ближе, чтобы закрыть окно, я увидела, что она…
Матильда не заканчивает предложение.
Я описываю дугу вокруг тела и подхожу к окну. Оно расположено довольно высоко, и выпрыгнуть из него на тротуар улицы Чапмансгатан представляет определенную сложность. Я снова смотрю на мертвое тело, и свет, проникающий с улицы, попадает на что-то зажатое у погибшей в руке. Кажется, это тонкая цепочка.
– У нее что-то в руке, – отвечаю я на немой вопрос Матильды.
Из прихожей доносится знакомый голос. Я смотрю на мертвую женщину еще раз, прежде чем взять свои ботинки и выйти вслед за Матильдой из спальной комнаты навстречу Габриэлю Бирку. Мы давно не виделись, но он совершенно не изменился: загорелое лицо, темные, коротко подстриженные волосы. Габриэль одет в скромный черный костюм, словно его только что вытащили с какого-то праздника.
– Лео, – произносит он удивленно. – Какого черта ты тут делаешь?
– Я… Меня разбудили.
– Разве ты не отстранен?
– В кратковременном отпуске.
– Жетон, Лео, – говорит он и сжимает губы в одну бледную тонкую линию. – Если у тебя нет жетона, то ты должен уйти отсюда.
– Жетон в кошельке, у меня в квартире.
– Принеси его.
– Как раз собирался, – сказал я и поднял свои ботинки.
Бирк смотрит на меня тупым, серым взглядом, когда я возвращаю на место перчатки и направляюсь к двери мимо женщины-полицейского, которая выглядит весьма удивленно.
– Как, черт побери, он сюда вошел? – Это последние слова, которые доносятся до меня из приюта.
Вместо