Теория исторического познания. Избранные произведения. Ольга Медушевская
стала осознаваться, под влиянием самой реальности социокультурных процессов, необходимость их междисциплинарного и прежде всего философского осмысления. Но это осознание происходило в столкновении с той образовательной моделью, которая не давала специалистам необходимых постулатов для интеграции, к которой они стремились. Обращаясь к современной эпистемологической литературе, к ее наиболее заметным и влиятельным концепциям, мы убеждаемся в том, что они развиваются прежде всего в пределах информационно-языковых универсалий. В центре внимания проблемы обмена информацией (прежде всего в функции управления) и речевого (непосредственного или опосредованного) интеракционального взаимодействия. Господствующая парадигма исходит из представления о том, что речь, способность понимания речи, язык есть определяющее свойство человека. В свою очередь, развитие лингвистики «заключалось в том, чтобы понять и увидеть язык как целое, как систему». Лингвистика перестала быть наукой о языках и стала наукой о языке. Это и дало «блестящие перспективы в вопросах типологии лингвистических структур и универсальных законов»[51]. Прямая связь между системным подходом к феномену и возможностями типологии и компаративистики ярко выражена в ситуации современной структурной лингвистики. В современных гуманитарных науках эта ситуация скорее исключение, подтверждающее общее правило. Общность гуманитарной ситуации состоит в том, что предметом рефлексии становится феномен интеракционального взаимодействия, феномен речевого общения.
Вполне объяснимо, почему это происходит, почему информационно-языковые взаимодействия оказались в центре наиболее интересных и глубоких размышлений классиков гуманитаристики второй половины ХХ в. В отличие от традиционных обществ, общество новейшего времени оказалось под мощным давлением информационных возможностей, которые, в свою очередь, требуют осмысления. Информационное поле, окружающее современного человека, пронизано потоками высказываний, вызывающих своеобразный синдром логофобии, «беспокойство по поводу того, чем является дискурс в своей материальной реальности произнесенной или написанной вещи…»[52]. Стремление выйти из-под власти дискурсивного пространства, информационного поля, определяет направленность гуманитарных философских рефлексий, вызывающих наибольший интерес современного общества. «В нашем обществе, – пишет М. Фуко, – несомненно существует… глубокая логофобия, своего рода смутный страх перед лицом всех этих событий, перед всей этой массой сказанных вещей, перед лицом внезапного появления всех этих высказываний, перед лицом всего, что тут может быть неудержимого, прерывистого, воинственного, а также беспорядочного и гибельного бурления дискурса». Естественно желание теоретиков-гуманитариев осмыслить новую для человечества ситуацию погруженности в беспорядочную сеть дискурсов информационного