Вопреки всему. Валерий Поволяев
из которого были сделаны их автоматы и винтовки, внимательно следили за всем, что происходило под высоткой, и были спокойны.
Хотя перед всяким боем что-то напрягалось и на земле, и в небе, так казалось Куликову, воздух начинал натянуто звенеть, – в нем действительно что-то натягивалось, обретало невидимую плоть, на душе делалось тревожно… Тревогу эту можно было одолеть только собственным спокойствием. Или, говоря иначе, самообладанием. Куликов специально запомнил это слово, его часто произносил политрук роты Петрунин, находившийся сейчас в госпитале.
Перед тем как взлететь на высотку, танки прибавили скорость, оторвались от своих солдат, в результате автоматчики лишились прикрытия, прикрывал их теперь только воздух, и Куликов не замедлил воспользоваться этим, дав по немецкой цепи длинную очередь.
Цепь повалилась на землю. Кто из нее и как определился, навсегда или на время, и главное, куда, было непонятно… А вот Куликов обозначил себя рано, танки теперь сосредоточили свое внимание не на высотке, а на пулеметном гнезде, один из них остановился и, как показалось пулеметчикам, по-собачьи присев на задницу, ударил из пушки.
Снаряд прошел низко, легко чиркнул по гребню окопа и унесся в лес, разорвался в паре сотен метров от пулеметного гнезда.
– Однако! – выкрикнул Блинов и замолчал.
Танк заворочался, угодив одной гусеницей в яму, второй размолол труп немца, только обрывки шинели с кусками рваного мяса полетели в сторону окопной линии, и в ту же секунду вспыхнул – машину подбили бронебойщики. Попали толково, очень точно, – хороший стрелок нажал на спусковой крючок противотанкового ружья, – угодили в моторную часть, и по броне танка, по прилипшей к ней кускам льда, снега, по железному хламу, прикрученному к крюкам, задвигались, забегали суматошные языки огня.
Взвыв на высокой ноте, танк отполз назад метров на пятнадцать и застыл – заклинило, как понял Куликов, двигатель. Откинулся верхний люк, в проеме возникла черная фигура, нырнула вниз, на снег, но Куликов не дал танкисту уползти, подсек короткой очередью, вогнал его в землю. Двух других завоевателей, вылезших из танка, он не видел, они выбрались через боковой люк, – у некоторых моделей немецких танков имелись боковые люки, их впору было сравнивать с дверями, – впрочем, пулеметчик в этом не разбирался и в детали не вдавался.
Через несколько минут был подбит второй танк, заполыхал, задымился – его вместе с башней окутало черное маслянистое облако, накрыло жаркой кудрявой тканью, как маскировочной накидкой, третий танк поспешил дать задний ход.
Откатившись метров на сто, он трижды харкнул длинным рыжим огнем – сделал три выстрела по позициям роты Бекетова и, взревев двигателем, поводя из стороны в сторону стволом пушки, исчез. Пара неприцельных хлопков петеэровцев, совершенных вдогонку из противотанкового ружья, вреда ему не причинили.
Оставшись без поддержки, автоматчики также покатились назад – кто бегом, кто ползком, кто на четвереньках, Куликову пришлось