Сахарный вор. Нэнси Мауро
миль от них, но zia[3] Стелла по-прежнему звонила раз в месяц, чтобы прокомментировать мои видео, вес и рецепты.
– Похоже, будет вечеринка. – Бретт выхватил телефон из рук Ванды. – Надеюсь, ты поедешь?
– Ни за что. – Я обхватила пустой бокал и подала знак официанту.
Коллетт бросила на меня еще один испепеляющий взгляд. Полагаю, это было связано с третьим мартини, но я ведь отлично знала, что в той дорожной кофейной кружке, которую она повсюду таскала с собой.
– О, но тебе нужно поехать. – Бретт вернул телефон Ванде. – Мы только что говорили об этом, правда? – Он оглядел своих коллег.
– У тебя такая замечательная история, Сабин, – сказала Бри. – Но кое-что…
– Упускается, – подсказала Бритт. Она явно была леди-боссом.
Я откинулась на спинку стула, сложила пальцы вместе и почувствовала глубокое раздражение, несмотря на медленно разогревающийся во мне джин. Что упускается? Моя жизнь – открытая книга. Нельзя набрать столько подписчиков, сколько есть у меня, будучи отшельницей. Добавьте к этому две кулинарные книги, ставшие бестселлерами New York Times (третья, просроченная, не в счет), регулярное появление на утреннем шоу CTV «Доброе утро, Канада», кучу наград Streamy, которые я получила, линию посуды, которую запустила совместно с Food Network, все статьи в Food & Wine, журнале Toronto Life, The Globe и Mail – и это неполный список. Думаю, что за пять лет я охватила больше публичных площадок, чем большинство людей за всю жизнь.
Ванда нахмурилась. Это она открыла эту вонючую банку с червями. Sweet Rush – одно из самых популярных шоу о выпечке на YouTube. Сабин неизменно входила в тройку лучших ютуберов страны – с тех пор, как пять лет назад разразился скандал со свадебным тортом. Она была не какая-то однодневка.
– Конечно, – улыбнулась Бри. Мне показалось, что они по очереди улыбнулись одной и той же хрупкой улыбкой. – Но речь идет не о пиаре. Мы знаем все о свадебном торте, о романе с Рейнольдсом Уитакером. Женщина, которая в одиночку сразила самого прославленного шеф-повара города, отмеченного звездой Мишлен…
– Номинация в журнале Forbes, – подсказала Ванда.
– Топ-инфлюенсер в сфере питания. – Бретт кивнула. – Мы все это знаем.
Я заметила, как Колетт в конце стола пробудила к жизни инстинкты агента. Она достала из сумочки ручку и блокнот. Вот он, настоящий разговор, к которому мы готовились целый год и еще неделю танцевали вокруг да около. Продюсеры собирались поделиться со мной своими мыслями.
– Ты крепкий орешек, – продолжила Бритт. Ее тон подразумевал, что все было хорошо, но не совсем. – Но тебе не хватает уязвимости.
– Уязвимости, да! – Бретт щелкнул пальцами. Это был осуждающий, убедительный звук. – В каждом эпизоде «Что в твоей кладовой?» люди будут уязвимы. Они приглашают вас в свои дома, на свои кухни, позволяют снимать их детей и собак, их глубокое желание стать профессиональными кондитерами. Соревнуются за шанс стать следующей звездой телевизионной выпечки. Но что ты даешь им взамен?
– Шанс стать следующей звездой телевизионной
Тетя (