Все моря мира. Гай Гэвриел Кей
странице, понял, что это подпись, и что текст написан тем же почерком, и…
У него отвисла челюсть. На этот раз без всякого притворства.
Он с трудом сглотнул. С некоторым отчаянием попытался подобрать слова. И произнес, удивив самого себя:
– Мой отец упал бы на колени. Это… оригинальный текст, господин?
Халиф улыбнулся:
– Да. Его собственный почерк. Текст написан им самим. Его переплели в эту кожу в то время или вскоре после. Ибн Удад посвятил книгу халифу Хатиба, он закончил свой труд в ссылке на востоке, двести лет назад. Твой отец был ученым?
– Был и есть, сиятельный. Большую часть того, что я знаю, я узнал от него.
– Значит, вы остаетесь близкими людьми? Похвально.
Газзали не хотел, чтобы разговор повернул в эту сторону.
– Расстояние оказывает влияние, как всегда, сиятельный. Могу ли я спросить… если это позволено… как она оказалась здесь? Это… она… – Кажется, он заговорил бессвязно. – Это рука ибн Удада? А текст – это «Пролог к знанию»?
– Да, – снова сказал халиф. – Оригинал, написанный его рукой. – По-видимому, ему доставляло удовольствие это повторять.
Только оригинальный экземпляр самой знаменитой работы мира ашаритов.
Даже ученые джадитов и киндатов знали об ибн Удаде, почитали его, изучали его. Эта книга, шедевр всей жизни великого человека, была не чем иным, как попыткой объяснить силы времени и истории, расцвет и упадок царств и империй. Ничего подобного ей прежде не существовало. А за двести лет, минувших с тех пор? В основном – лишь потуги других людей истолковать этот текст в меру собственных возможностей.
Халиф Абенивина выглядел несказанно довольным собой и потрясением Газзали. Он многозначительно бросил взгляд на вино. Газзали очень осторожно положил книгу и взял два бокала. Он был на волосок от провала, чудом избежал его. Небрежность! Если бы халиф сам потянулся за вином и взял не тот бокал…
Он не мог позволить себе оставаться в таком ошеломленном состоянии, как сейчас. У него было задание.
Он протянул халифу правильный бокал, тот взял его. Сделал глоток. Содержимое (часть содержимого) флакона было бесцветным и безвкусным, так ему говорили. Древний яд, изобретенный еще в Аль-Рассане. Газзали было безразлично его происхождение. Его беспокоило, правильно ли он отмерил дозу второпях, не зная, какое количество налил в бокал.
Халиф Абенивина поставил свой бокал, не допив его, что на мгновение встревожило Газзали, но потом поднял тонкие руки и начал разматывать свой тюрбан. Покончив с этим, он небрежно бросил его на ковер и провел ладонью по волосам. Он был еще молодым мужчиной, одного возраста с Газзали. Аромат сандалового дерева витал в воздухе, в тщательно отмеренном количестве.
– Книга, господин, пожалуйста. Как?..
– Ее для меня украли, – ответил Керам аль-Фаради, халиф Абенивина. Опять весело улыбнулся. – Из библиотеки дворца в Хатибе. Три года назад. Возможно, ты слышал об этом, вспомни? Они были… огорчены.
«Огорчены».