Переплетённые судьбы. Ариана Баженова
не так серьёзно, как я, отложив его ради руководства лабораторией. Увы, для него это была ещё одна бесполезная задача от высшего руководства, а для меня – тонкая нить между нами.
– Не то, чтобы заставляла, так, порекомендовала, – скромно улыбнулась я.
После чего мы обнялись на прощание, и я на три недели уехала в учебный отпуск.
Началась первая сессия в магистратуре – в том самом вузе, в который я хотела поступить изначально и долго готовилась, поэтому в другие университеты не подавала документы. Год назад передо мной, как и перед многими другими выпускниками университета, встал вопрос – куда пойти учиться в магистратуру? Я выбрала престижный университет в Петербурге, востребованную специальность – рекламные технологии в бизнес-среде.
Поднимая различные темы в блоге по психологии, поняла, что сейчас люди поздно взрослеют – до сорока лет они считаются молодыми, и нередки случаи, когда и в двадцать пять лет они только задаются вопросом, чем хотят заниматься в жизни. Недостаток внимания к собственным потребностям и желаниям, а также невероятно широкий спектр возможностей, вариантов выбора – всё это рождает у молодёжи неуверенность в выборе, противоречивые желания заниматься сразу несколькими делами сразу, или ставит перед дилеммой – путь заработка или путь дела по душе, которые очень редко пересекаются. Я не стала исключением и тоже оказалась перед этим выбором – хотелось стабильной, сытой, богатой жизни. И пошла учиться в престижный вуз, всё ещё не предавая своего увлечения психологией.
Первая сессия в магистратуре пролетела быстро, дни с раннего утра до ночи были заполнены учебой. За окном сыпал снег, мягко припорошив землю. Когда я думала о переезде в Петербурге год назад, я была уверена, что зимы здесь – это слякоть и грязь. Я ошиблась. Зимы здесь ничем не хуже. Будто я снова в Сибири.
Летом я летела в Петербург в полной уверенности, что он меня примет и я буду здесь счастлива. Теперь же я получше разглядела этот суровый город, и, день за днём, чувствовала с его стороны какое-то сопротивление. Узкие улицы, низкие дома, низкое небо, душный воздух давили, и я больше не была уверена, хочу ли я оставаться здесь надолго.
Санкт-Петербург продолжал разрастаться: триста лет назад он был всего лишь крепостью на Заячьем острове и небольшой кучкой построек, но год за годом его темные метастазы тянулись все дальше и дальше, запутываясь в сети дорог. По центральным венам-улицам города, узким, темным, затянутым строительной сеткой – дабы на головы прохожих не упали куски штукатурки, – устало тянулись вереницы автомобилей. Рядом, на узких тротуарах, выложенных плиткой, толпились горожане, и нередко приходило выставлять локти, чтобы пройти – ходить медленно я попросту не умела. Кровоток, течение энергии и жизни здесь были слишком медленными. Северная Венеция. Это почетное название с романтическим флером оправдывало себя: вода, дикая текучая энергия жизни, была здесь усмирена, приручена, закована в жесткий гранит. А сердцем этого города, названного Достоевским самым «отвлеченным» и «умышленным», возведенным