Банный дух. Владимир Аполлонович Владыкин
перед его двором вечно стояли автомобили, которым требовался ремонт. Вот и получалось, что в банно-прачечном комбинате он только числился главным механиком, и не чаял, как дотянуть до пенсии.
Покачав в задумчивости головой, надышавшись сырым, спёртым воздухом горячей прачечной, Гвоздина ушла восвояси.
Женщины-прачки понесли выстиранное и просушенное центрифугой бельё, наверх, в гладильное отделение. Прачки уже привыкли к повышенной влажности и грязному воздуху, уже почти не надеялись на улучшение условий труда.
Слесарь Квасов, воспользовавшись, что остался в прачечной один, бросил свою работу, схватил в своей каморке ведро и тотчас побежал к большому глубокому тазу, наполненному до краёв стиральным порошком, и быстро стал загребать в ведро. Набрав его доверху, он бегом помчался с ним в свою мастерскую, где пересыпал порошок в целлофановый мешок. Затем спрятал его в надежное место, и как ни в чем не бывало с гаечным ключом, пошел доделывать стиральную машину.
С верхними, так он называл сантехников бани, Квасов окончательно перестал ладить после того, как некогда они, заняв у него деньги, с отдачей долга почему-то не спешили, говоря, что отдадут в зарплату и старый и новый долг, но, получив зарплату, почему-то про долги тотчас забывали. И тогда он перестал выдавать им кредиты, за что сантехники окрестили его «рыжим жмотом».
Для Гвоздиной эта вражда была даже на руку, так как хоть одного она всегда заставала трезвым. Однако сантехники не терпели, когда она ставила Квасова им в пример, и они обрушивали обвинения в адрес её любимца:
– Платоновна, кто, Квасов ценный, незаменимый работник? – вскричал однажды Крайнев. – Да он куркуль, каких я не видел даже в самой станице Кривошеевой! У него снега среди зимы не выпросишь.
– Зато таких, как вы, развелось очень много! – и она гордо вскинула голову, как бы давая понять, что и впредь будет ценить Квасова. Хотя в душе она сожалела, что из-за остальных слесарей в глазах городской общественности баня считалась отсталой шарагой. Это позорное клеймо «шарага» она получила за многие годы, а значит, оно непроизвольно падало и на работающий в ней персонал, во главе которого стояла она, Гвоздина. А ведь помимо общественности, которой подавай сауну с интерьером. О том, как в бане обслуживали, об этом бывало, плохо отзывались студенты, рабочие и пенсионеры. Но так как пока ничего лучшего предложить не могли, многие из них продолжали пользоваться её услугами. Гвоздиной так и хотелось задать чванливому субъекту один и тот же вопрос: не упал ли после мытья в бане их авторитет?
Гвоздина даже видела, как иные дотошные клиенты из числа сварливых дам и стариков втягивали ноздрями влажный воздух, при этом в их глазах читалось одно, здоров ли в старом здании банный дух? И придирчиво разглядывали не столь эстетичный интерьер, отчего невольно кривились. А потом с сожалением безнадёжно вздыхали, покачивая головами, находя здесь дурным всё, что уже безнадёжно устарело. Однако лучшего