Прыжок через бездну. Александр Артамонов
от всех остальных, сидящих на стульях, заложив ногу за ногу с нахальной ухмылкой, он покуривал кальян и смотрел на всех свысока.
– Так что, не прикажете ли вам свежие портки подавать? – Грабовский зло засмеялся и выпустил дым прямо в лица гостей.
– Оставьте батюшку в покое, он и так натерпелся от ваших дурацких шуточек, господин Грабовский. Вы бы лучше ко мне в больницу пришли, я бы вас психиатру показал: не может нормальный человек в таком склепе жить без последствий для своего душевного здоровья. Во вред пошли вам народные денежки, теперь вот людей мёртвых больше любите, чем живых. Конечно же, мёртвым-то ничего отдавать не надо, – раздался чей-то громкий голос в защиту священника.
Грабовский повернулся к говорящему:
– А вы бы вообще помолчали, пиявка медицинская, привыкли последние гроши с пенсионеров собирать, не очень-то вас совесть мучит, когда вы на «Лексусе» в больницу приезжаете. Может, вам себе, господин хирург, сначала душевное здоровье поправить? – парировал Грабовский, сощурив глаза.
Тот, к кому обращался олигарх, был человеком средних лет, с залысиной и очень умным лицом. Дорогие очки делали его лицо ещё умнее. В этом человеке многие бы узнали известного хирурга Дворянского Ивана Ивановича. Его боготворили за множество спасённых жизней. И было за что. Ряд блистательных операций заслуженно выводил его имя на мировой уровень. Дворянский очень гордился своей работой.
Но, надо признать, был у Ивана Ивановича маленький грешок. Как бы ни любил он свою профессию, как бы ни стремился помочь людям, но деньги любил ещё больше. Понимая, что среди его пациентов есть не только миллионеры, но и люди совсем небогатые, он всё-таки брал деньги, закрыв глаза, с бабушек и дедушек. И надо сказать, что его негласный тариф рос вместе с ростом его известности. С последней надеждой, глядя на него, как на святого, пациенты несли ему деньги в конвертах. Он понимал, что дарит им намного больше, чем эти деньги. Были и те, кто нёс свои последние сбережения. Ну разве можно было отказать людям, приходившим с такой искренней благодарностью? Нет, господин хирург слишком сильно любил людей, слишком был благороден, он не мог их огорчить, поэтому брал даже последнее.
Сжав кулаки и побледнев, он готов был уже наброситься на олигарха.
– Господа, успокойтесь, мы здесь не для выяснения отношений. Мы собрались по важному делу, не надо, чёрт возьми, всё превращать в балаган, – призвал их к порядку Корсар.
– Корсар, не тяните уже, начинайте, – попросил кто-то из гостей в темноте тоскливым голосом.
Корсар выдержал паузу и произнёс:
– Господа. Плохие у нас дела. В «Аполлионе» решили призвать нас к ответу.
Испуганный ропот раздался из темноты.
– Что, сразу всех? – спросил всё тот же голос, почти уже всхлипывая.
– Конечно, всех. Как же может быть иначе? Никто не уйдёт, не надейтесь, что вам удастся скрыться. Вы слышали, что случилось с Нарциссовым? – спросил собравшихся Корсар.
– Да