Fila vitae. Нити жизни. Наталья Тимошенко
не ждет, чтобы ее спросили первой, просто пока делает выводы. Когда труп немного повернули, освободив правую руку, которая до этого лежала под телом, Олег разглядел и обручальное кольцо на безымянном пальце. Не простую желтую полосочку и не пошло-огромный перстень, модный лет восемьдесят назад, когда старуха выходила замуж, а кольцо из белого и желтого золота с парочкой ярко сверкающих камешков. Неужто бриллианты?
Наконец девица поднялась, стянула перчатки и направилась в его сторону. Тут же подошли и Светлов с Дерибайло.
– Честно говоря, труп у вас весьма странный, – заметила Валерия. – Судя по температуре тела, если учитывать температуру окружающей среды, конечно, женщина умерла часа два назад. Судя по трупному окоченению – не меньше суток назад. Но окоченение может протекать по-разному, так что это не точный показатель. Но и сама женщина странная. Вроде мумифицированная, а вроде и нет. Может, крайняя степень истощения. Точнее скажет эксперт после вскрытия.
Крайняя степень истощения? У старухи в дорогом костюме и с бриллиантами в кольце? Олег сильно сомневался, но промолчал.
– А что насчет причины смерти? – уточнил Светлов.
Валерия развела руками.
– Внешних повреждений нет. А подробности после вскрытия.
Если девица все же права и у женщины на самом деле при жизни была крайняя степень истощения (а бывают такие, что умирать от голода будут, но семейные реликвии в ломбард не сдадут!), то Олег не удивится, если выяснится, что она просто умерла. Шла-шла – и все, откинулась. Тем более ноябрь на дворе, по ночам случаются заморозки, даже сейчас ледяной ветер не сбивает с ног только потому, что со всех сторон защищают деревья, а выйди на открытый участок – и все. Упасть от слабости и замерзнуть насмерть нынче сложно, но возможно.
Если так, то будет хорошо. Родственников найдут, тело отдадут, никакого геморроя. Но сыщицкое чутье, которому Олег научился доверять за двадцать пять лет непрерывной службы в отделе убийств, говорило, что так просто не будет. Есть что-то странное в этом трупе, есть. И не только одежда и обручальное кольцо.
Следователь приехал лишь в трем часам. Дежурила Василиса Петровна Соломатина, прозванная Василисой Прекрасной будто в насмешку: ей было уже под полтинник, и даже в лучшие годы она не блистала красотой, а к пенсии и вовсе обабилась. Стала толстой, неповоротливой, страдала одышкой и повышенным давлением, то и дело глотала таблетки и заедала их дешевыми сигаретами. Когда-то Олегу она нравилась. По молодости была хваткой, твердой, никого и ничего не боялась. В девяностые, когда Олег только начинал, а она тоже была еще молодым следаком, ее уважала местная братва и боялись те, кто помельче. С возрастом Василиса обленилась, уже не так рьяно бралась за расследования. Если пахло глухарем, и вовсе могла попытаться закрыть дело, так толком и не открыв. Ее все еще уважали за прошлые заслуги те, кто знал давно, а вот молодежь уже посматривала с презрением.
Спускаться к трупу