Ученик лоцмана. Борис Батыршин
заготовленными на такой случай жердями. Если не сделать этого – на пике отлива дорка ляжет на борт, а подобные фокусы никогда не заканчиваются ничем хорошим – срывается с мест всё, что не было прикручено, приколочено или привязано; перемещаться по палубе можно лишь на четырёх точках, на обезьяний манер. И к тому же, стоит подняться хотя бы небольшой волне – беспомощное, подобное выброшенному на берег дельфину, судёнышко начинает нещадно колотить и швырять о песок и донные камни.
Установить подпорки в одиночку нелегко; вода даже сейчас, в конце июля, прогревается в лучшем случае градусов до десяти, а провести в ней придётся часа полтора. Единственный шанс не свалиться после этого с жесточайшей простудой – как можно скорее переодеться в сухое, выцедить полную кружку коктейля «Кровавый Мороз» (адская смесь спирта «Рояль» и кетчупа, приправленная четвертью ложки молотого красного перца), и завалиться в каюту спать – благо, заняться до прилива всё равно нечем.
Но я отвлёкся. Итак, сначала из-за редких сосенок, выплыла решётчатая пирамида высотой примерно в два человеческих роста, сколоченная из узких реек. Вскоре появилась и вторая, метрах в ста в глубине острова, на высоком каменном лбу. Как и первая, эта пирамида когда-то была выкрашена чёрными и белыми полосами, но теперь, облупившись под действием беломорских дождей и ветров, приобрела равномерный грязно-серый цвет.
Так, теперь важно не пропустить момент. Я выждал, когда нижняя и верхняя пирамиды совместились в линию, так, что одна стала точно над второй, и налёг на румпель. Обычного штурвала в виде колеса с рукоятками на дорке нет – большим деревянным пером руля управляют при помощи длинного изогнутого коромысла, в который рулевой обычно упирается пятой точкой и правит непринуждёнными движениями бёдер. Так и поступил сейчас, отчего нос «Штральзунда» быстро покатился влево. Я чуть подправил курс так, чтобы пирамиды удерживались на одной линии – это называется «состворенными» – и бросил взгляд на карту.
Если кто-то полагает, что это нормальная судоходная карта, с отмеченным крестиками шельфом, проставленными глубинами и прочими навигационными премудростями – то он слишком хорошо о нас думает. Нет, это всего лишь лист бумаги, на котором то карандашом, то ручкой старательно нанесены конфигурации фарватера, контуры луд (так тут называют небольшие островки, порой лишь каменные плеши, целиком уходящие под воду во время прилива) и, конечно, линии близкого берега. Вехи и створовые знаки нанесены на эту карту с особой тщательностью пачка таких листов, запаянных при помощи электрического утюга в полиэтилен, и составляет «лоцию» – а вместе с простеньким туристическим компасом и биноклем «Беркут-10», продукцией Салаватского оптикомеханического завода, весь наш набор навигационных инструментов. Никаких тебе радиолокаторов, эхолотов и прочих технических премудростей, а из иных источников знаний – только книга англичанина Боба Бонда, что хранится в каюте, на особой полочке рядом с толстым томиком «Моби Дика» из «Библиотеки всемирной литературы». В свободное