Шаг в новый мир. Галина Осень
экстремальные, однако. Через щель в скале были просто перекинуты доски с дырками. Пользуйся, кто смелый. Но деваться некуда – воспользовались. И Анна тоже, хотя я видела, как она побелела. Потом умылись, и мой нетерпеливый характер, всё же вылез:
– Скажи, Анна, почему ты молчишь?
– Ты на самом деле не понимаешь? – с прищуром посмотрела она на меня.
Я недоумённо пожала плечами, и она нехотя ответила:
– У нас редко кто видит домовых. Такие люди считаются особенными. Сами домовые могут показываться людям по желанию и в исключительных случаях. Ты же сейчас всю дорогу разговариваешь с существом, которого я не вижу, разговариваешь так, будто это твой дядюшка или старый знакомый. Благодаря тебе, нас без всяких проблем забрали от преступников, у которых я провела больше недели. Как ты думаешь, как я должна реагировать на тебя и нашего спасителя? – риторически спросила Анна.
Я опять пожала плечами. Я ничего особенного в ситуации не видела. Да, вижу, ну и что? Да, разговариваю, а что мне, молча идти? Я не смогу, когда мне что-то интересно, я прямо болтушкой становлюсь, пока всё не выясню. Но высказывать ей я ничего не стала, а предложила осмотреть её рану. Рана была интересная. Пуля пробила ладонь, как будто Анна пыталась остановить её рукой.
– Так и было, – кивнула она на моё замечание, залечивая рану магией. – Там был папин подчинённый, Игнатий Трофимов, он пробивался ко мне, когда я увидела, что в него целится бандит рядом со мной. Вот я машинально руку с сумочкой и выставила. Но выстрел его револьвера был усилен магией, и пуля пробила и сумочку, и руку. А я увидела, что Игнатий был ранен, хотела броситься к нему, но меня в это время, Борис уже переносил порталом. Очень беспокоюсь за Игнатия, он такой бесшабашный. Но папа его очень уважает и ценит.
(У-у-у, какой у нас Игнатий-то, оказывается, популярный. Но лучше помолчим со своими замечаниями.)
Мы вернулись к Ефиму, где уже кипела вода в котелке, и он готовился заварить чай. В другом котелке доходила ароматная каша.
– Быстро ты, – похвалила я домового.
– А чего ж не быстро-то. Всё готово было: каша – готова. Только воды добавь и грей. Чай только вскипятить.
– Как это – каша готова?
– Обыкновенно, приготовлена заранее, и стазис наложен. Такие заготовки мы по всем точкам – остановкам разносим. Кому нужда будет там быть, те и пользуются. Раз в месяц запасы обновляются.
– Ну, вы и…, – хотела сказать – монстры, но подумала, что домовой может обидеться, – молодцы. Здорово заботитесь о своих.
– А как же, – и Ефим горделиво приосанился.
Когда мы поели, Ефим, убрав посуду, предложил поговорить. И тут я влезла с просьбой:
– Ефим, Анна тебя не видит и не слышит. Только меня слышит и ей странен наш разговор. Ты не мог бы проявиться для неё?
– Просишь за неё? Доверяешь ей? – требовательно уточнил домовой.
– А что в этом такого? – не поняла я.
– Как что?! – воскликнул Ефим. – Почему тебе Демьян ничего не объяснил?!
– Да потому