Хорошее плохое. Поэтические опыты. Андрей Вольф

      устав от всплесков весел и мечей

      Итака наконец под первым снегом

      уснула – ныне путь в нее открыт.

      нет больше ни циклопов, ни сирен

      ни лестригонов – смело приближайся

      чтоб селфи сделать у прибрежных стен

      к ним, помнишь, так спешил припасть Улисс

      то там то тут попутно припадая.

      Итаки возжелав, о ней молись:

      здесь на ловца расставленные сети

      добычи легкой ждут – и он спешит

      отдаться им легко и благодушно.

      тут всякий ладно скроен крепко сшит

      и оттого наверное так душно

      и глазу и уму. позвав сюда

      как лестригон Итака истощила

      тебя, сокровища последними прибрав,

      укрыв в снегу под сенью мертвых стен

      где кроме моря не на чем споткнуться.

      но раз ты здесь, возьми все с чем пришел

      свали небрежно на песчаной дюне

      и подожги: пусть новых дураков

      свет маяка твоей мечты приманит.

      а сам ложись там где Итака спит

      мечтать о шелесте и волн и весел

      ***

      это – солнца пыльный лучик

      это – дедов карандаш

      это – память что замучит

      если жертву ей не дашь

      это – бабушкин наперсток

      жженый сахар тихий стыд

      это детство – смотрит черство

      и ни разу не простит

      ***

      у рыбы – взять того же сома или пескаря

      ни выходных ни отпуска ни каникул

      дней единенения с жабами или тритоном

      нового рыбьего года счастливого рождества

      местного посейдона в озере по соседству

      захудащего дня рождения

      тиной закрывшись от света в шапке из ряски

      колышется то по теченью – то против

      ища перемен

      дни заполняет сличением черных точек на дне

      с расположением песчинок

      а по той стороне воды пирует свобода:

      летают чудесные твари их бледные тени

      отражает песок и воздух густой

      стрекочет касаясь зеркала множеством ножек

      где-то там под кустами таится в траве удильщик

      да святится имя его в прибрежном рогозе

      и серебристый крючок его – знак избавления

      тритонам – от глупости, рыбам – от безнадеги

      ***

      корабль осени к отплытию готов

      заполнен трюм пахучими скирдами

      сырых туманов

      холодом придонным

      от парусов повеет поутру

      и всхлипнет от волны смолистый бот

      на берег сбросив золото и ром

      три короля взойдут по его трапу

      а нас дневающих над брошенным добром

      дырявым снегом – даром третьим – ссудит небо

      и солнцу на посмешище

      отдаст

      ***

      все рыбы осени спускаются на дно

      глухого сада и дыша туманом

      неслышно подъедают первый снег

      за слоем слой укладываясь в мякоть

      из мха и снега морды их торчат

      и каждый шаг твой впитывают жадно

      все рыбы этой осени – на суше

      от шелеста их губ и плавников

      внезапно воздух дрогнет и застынет

      напитанный как губка тишиной

      тоска должна заканчиваться морем

      в котором вновь поднимется туман

      и берега сомкнутся до рассвета

      ***

      дел еще столько —

      не вместит календарь

      руками ловить

      полные жмени солнца

      слух щекотать

      скрипом голодной вороны

      в сны укладывать

      неба вечерние платья

      сплетать

      звук за звуком

      города поезда объятья

      улыбаться

      остающимся на перроне

      глубже дышать

      и разжимать ладони

      мир оставляя тому

      кто останется

      жить

      ***

      из черноты ночной гудок —

      курьерский лих

      всего