Наследник. Эхсон Файзиев
О Медиане, отец! – Дальше он продолжил уже увереннее: – О том, что эта бездарность опозорит нас, когда, вынув меч, уронит его на землю!
Отец сразу же рассмеялся, а Брок облегчённо выдохнул. Медиана не хотел больше оставаться за столом, он положил ложку.
– Пожалуй, я пойду! – и встал из-за стола.
Эрнесто стукнул по столу:
– Я не разрешал тебе вставать!
Медиана снова сел. Эрнесто пожирал сына взглядом, еле сдерживая себя, чтоб не вылить весь поток оскорблений на него.
– Милый, успокойся!
– Нет, ну скажи, за что нам такое разочарование? Скажи, за что?
Апенья взяла его за руку и вывела из кухни. Вслед за ними вышел и Брок.
С балкона отец наблюдал, как тот запрягает коня, он помахал отцу и ускакал прочь. Снизу послышались какие-то звуки. Медиана сделал выпад мечом и остановился, потом, словно лавируя по волнам, он начал подводить вторую руку к рукоятке, схватив теперь меч двумя руками, он медленно, словно медитируя, присел на одно колено и, в развороте рассекая воздух, нанёс удар. Отец опустил глаза и быстро ушёл с балкона.
– Да что происходит с моими детьми? – сказал Эрнесто, схватившись за голову. – Один болван! А Фред! Я даже не знаю, что с ним случилось. Третий хотел убить меня! Я считаю, что Харрис замешан в этом! Что он сделал с Фредом?
– Да как ты можешь так говорить? – выпалила Апенья от злости, нахмурившись. – С чего ты решил, что это он? Ответь мне, с чего? Ты набросился на него и начал обвинять вместо того, чтобы разобраться. Если б ты не был таким вспыльчивым, то ничего бы этого не произошло. Ты понимаешь? Ты же отец, ты мог просто с ним поговорить, как отец с сыном, ничего больше от тебя не требовалось. Тебе уже столько лет, а ты ведёшь себя, как подросток… Мне так жаль его! Я каждый день молюсь за него! Я так хочу, чтобы он вернулся! Чтоб он всё ещё был жив.
– А я всё это время желал, чтобы он умер в мучениях! – сказал грустно Эрнесто. – Чтобы волки разорвали его. Чтобы и он понял, что такое предательство.
Апенья, вскочив с кровати, торопливо направилась к нему.
– Да как ты смеешь так говорить? – выкрикнула она с отвращением на лице, глядя ему прямо в глаза. – Что бы он ни совершил, он всё так же остаётся твоим сыном! Пока ты спал в тёплой кровати, он ходил по лесу в мороз с отрубленной рукой. Он мучился от боли и холода, и всё это из-за тебя!
– Но он хотел убить меня, дорогая!
Она ещё сильнее разозлилась:
– И ты считаешь, что ты мудрое решение принял? Того, что ты отрезал ему пальцы, было достаточно. Мы растили его с детства, мы вкладывали в него всё, что у нас было, и после этого мы же и прогнали его умирать.
– Не мы, а я!
– Нет, мы! – воскликнула Апенья. – Я мать! И я ничего не смогла сделать. Он стоял и смотрел на меня, словно прося о помощи, – из её глаз потекли слёзы, – а я ничего не сделала.
Эрнесто хотел её обнять, чтобы успокоить, но она, не желая даже прикасаться к нему, стремительно отошла к окну