Парадокс одиночества. Глобальное исследование нарастающей разобщенности человечества и ее последствий. Норина Герц
Тэтчер ясно дала понять в 1981 году, когда она сказала в газете Sunday Times: «Экономика – это метод; цель состоит в том, чтобы изменить сердце и душу». И во многом неолиберализм преуспел в достижении этой цели. Ибо это коренным образом изменило то, как мы относились друг к другу, и наше отношение к обязательствам друг перед другом, из-за преобладания в нем ценности таких качеств, как гиперконкуренция и преследование личных интересов, несмотря на более широкие последствия.
Будем не жертвами, а деятелями
Дело не в том, что люди по своей сути эгоистичны – исследования в области эволюционной биологии ясно показывают, что это не так. Но с политиками, активно защищающими эгоизм, образ мышления «человек человеку волк» и «жадность – это хорошо» (изречение Гордона Гекко, знаменито произнесенное в фильме 1987 года «Уолл-стрит»), ставшие лозунгами неолиберализма, такие качества, как солидарность, доброта и забота друг о друге не только стали недооцениваться, но и считаться неуместной человеческой чертой. При неолиберализме мы были низведены до homo economicus, рациональных людей, поглощенных только нашими собственными интересами.
Мы даже видели происходящее в том, как развивался наш язык. Коллективистские слова, такие как «принадлежать», «обязанность», «делиться» и «вместе», с 1960-х годов все чаще вытеснялись индивидуалистическими словами и фразами, такими как «достигать», «собственный», «личный» и «особый». Даже тексты поп-песен за последние сорок лет стали еще более индивидуалистичными, поскольку такие местоимения, как «мы» и «нас», были заменены на «я» и «меня» в лирическом воображении этого поколения. В 1977 году Queen сказали нам, что «we are the champions» (мы – чемпионы), а Боуи – что «we could be heroes» (мы можем быть героями). В 2013 году Канье Уэст сказал нам: «I am a God» (Я бог), а рекордная в 2018 году песня Арианы Гранде «thank u, next» (спасибо, следующий) была написана как песня о любви к самой себе.
И мы видим подобное не только на Западе. Когда исследователи из Китайской академии наук и сингапурской бизнес-школы Наньян проанализировали десять самых популярных песен Китая каждый год с 1970 по 2010 год, они обнаружили, что
местоимения от первого лица, такие как «я», «мне» и «мое», все чаще используются в песнях на протяжении десятилетий, в то время как использование слов «мы», «нас» и «наш» уменьшилось.
Даже в стране, традиционно определяемой массовой солидарностью и коллективизмом, в которой государство сохраняет твердый контроль, прочно укоренилось то, что мы можем считать супер-индивидуалистическим неолиберальным мышлением.
Неолиберализм заставил нас считать себя конкурентами, а не сотрудниками, потребителями, а не гражданами, накопителями, а не делящимися, берущими, а не дающими,
дельцами, а не помощниками; людьми, которые не только слишком заняты, чтобы быть рядом с своими соседями, но даже не знающими их имен. И мы коллективно позволили этому случиться. Во многом это был рациональный ответ. Ибо при неолиберальном