Багдадская встреча. Смерть приходит в конце (сборник). Агата Кристи
припоминая знакомых актрис и художников, жизнь которых, похоже, определялась возникавшей по малейшим пустякам завистью и вспыхивавшей с угрожающей силой ненавистью.
– У меня здесь «Сон в летнюю ночь», переведенный на сорок языков, – продолжал доктор Рэтбоун. – И сорок разных групп молодежи, одинаково откликающихся на сей замечательный образчик литературы. Молодежь – в ней весь секрет. Только на нее я и рассчитываю. Когда ум и дух окрепли, тогда уже поздно. Нет, мы должны объединять, сводить вместе молодежь. Взять хотя бы ту девушку внизу, Катерину, которая привела вас сюда. Она – сирийка из Дамаска. Вы с нею примерно одного возраста. В обычных обстоятельствах вы никогда бы не встретились, и у вас не было бы ничего общего. Но в «Оливковой ветви» и вы с нею, и многие-многие другие девушки – русские, еврейки, армянки, турчанки, египтянки – встречаетесь, читаете одни и те же книги, обсуждаете картины и музыку; у нас бывают прекрасные лекторы. Вы проникаетесь взаимной симпатией, открываете для себя иные точки зрения – вот таким и должен быть мир.
Не слишком ли оптимистичен доктор Рэтбоун, невольно думала Виктория. Так ли уж он прав, полагая, что все эти столь непохожие друг на друга люди, собравшись вместе, обязательно проникнутся взаимной симпатией? Например, они с Катериной совсем друг дружке не понравились. Более того, она подозревала, что чем чаще они бы встречались, тем сильнее проникались бы неприязнью.
– Эдвард – большой молодец, – говорил доктор Рэтбоун. – Умеет ладить со всеми. И с девушками даже лучше, чем с юношами. С последними поначалу бывает трудно – они недоверчивы, почти враждебны. А вот девушки Эдварда обожают и готовы ради него на все. С Катериной он сработался особенно хорошо.
– Да уж, – холодно процедила Виктория, почти физически ощущая, как растет в ней антипатия к сирийке.
– Так что, – с улыбкой заключил доктор Рэтбоун, – приходите и помогите нам, когда только сможете.
Разговор окончен – ей ясно дали это понять. Доктор тепло пожал ей руку. Виктория вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Катерина разговаривала у дверей с какой-то девушкой, державшей в руке небольшой чемодан. Смуглая, симпатичная. В какой-то момент Виктории даже показалось, что она уже где-то видела незнакомку. Но девушка, взглянув на нее, не выказала ни малейших эмоций. Разговаривали они на каком-то незнакомом Виктории языке и, увидев ее, замолчали. Она прошла мимо, к двери, с трудом выдавив вежливое «до свидания».
Вернувшись по петляющему проулку на улицу Рашида, Виктория уныло поплелась в отель, глядя перед собой невидящими глазами и не замечая никого и ничего вокруг. Стараясь не думать о своем бедственном положении (одна в Багдаде и без денег), она сосредоточилась на докторе Рэтбоуне и общем впечатлении об «Оливковой ветви». Эдвард, отзываясь о своей работе, сказал, что там «что-то нечисто». Что нечисто? Имел ли он в виду доктора Рэтбоуна или саму