Цеховик. Книга 1. Отрицание. Дмитрий Ромов
я, поднимая глаза.
– Так вон утку тебе принесли. Ссы здесь типа.
– Не, в туалет пойду.
– Смотри-ка, герой. Жопа с дырой. В тебя ж вон трубку воткнули. С капельницей попрёшься?
Я протягиваю руку к тумбочке и беру моточек бинта, лежащий на металлическом поддончике, отматываю, отрываю кусок, сворачивая тампон и, выдернув толстую иглу, прилепленную пластырем, с силой его прижимаю и сгибаю руку в локте. Блин, больно…
– А ты прям Джеймс Бонд. Слыхал про такого?
Я не отвечаю и медленно встаю, держась за железную спинку кровати. Голова немного кружится. Ничего, не смертельно. Не впервой… Делаю пару шагов. Норм, идти можно, не упаду.
– Где? – снова спрашиваю я.
– Из палаты налево и до конца по коридору. Недалеко тут. Ты это, халат вон накинь.
Я беру наброшенный на спинку кровати застиранный байковый халат блёкло-коричневого цвета и накидываю на плечи. Идти действительно недалеко. В коридоре оказывается пусто, если не считать больного в таком же халате в противоположном конце. Я медленно бреду вдоль стены, покрашенной масляной краской. Пахнет больницей и хлоркой. Это уже из туалета. Хоть бы было зеркало, иначе и идти не стоило.
Есть. Над умывальником. Оно маленькое и мутное, но мне хватит. Я подхожу, стараясь пока не смотреть в него. Останавливаюсь, опираясь о раковину и только потом медленно поднимаю взгляд.
Замотанная бинтом голова, чёрные круги под глазами и бледная, аж зелёная кожа. Но даже несмотря на всю эту «маскировку», мне совершенно ясно, лицо не моё… Ошибки нет, это не я. Из зеркала на меня смотрит мальчишка лет семнадцати, и я никогда его раньше не видел. Приехали…
Твою ж мать…
Это вообще как понимать?! Может, я в дурке? Но у мужика вроде рука сломана, и на шизика он не похож… Надо думать, шизик здесь не он, а я… Понаблюдав несколько минут за своим отражением, отхожу в сторону. Рожа моя не возвращается, как не три глаза, и лучше не становится. Срань…
Подхожу к унитазу. Мля. Прибор не мой и надо его рукой доставать… Ай плевать, рука тоже не моя…
Выхожу из туалета и медленно иду обратно, к своей палате. Прохожу половину пути, когда до меня доносится крик.
– Брагин! Что ты вытворяешь! Немедленно в постель!
Ну Брагин да и Брагин, я-то здесь причём? Иду себе дальше. Но вид медсестры, летящей ко мне и её не то перепуганное, не то разъярённое лицо, даёт понять, что именно я как раз и причём. Я останавливаюсь и на всякий случай оборачиваюсь, чтобы убедиться, что за моей спиной не спрятался какой-нибудь Брагин.
Но в длинном коридоре сейчас я единственный пациент.
– Ну вот видите, у него точно голова не в порядке, – сердито произносит она, оборачиваясь назад. – Говорю же вам, не время ещё его допрашивать.
– Ничего, я попробую, – отвечает ей капитан в милицейской (в милицейской, Карл!) форме, едва поспевающий следом за ней.
– Ну-ка, давайте его под руки возьмём! – приказывает медсестра.
И они действительно подхватывают меня под руки и тащат в палату. Значит Брагин – это я. Любопытная