По ту сторону. Маргарита Ивановна Макарова
если в течении часа не приехать в больницу, член уже никто не возьмется пришивать! – он засмеялся.
Арсений бросил трубку и остановил звук камеры. Там все еще раздавались крики и ругань, хотя изображения уже не было.
Глава 2
Сознание вернулось ко мне вместе с болью. Нестерпимо резкая, она внезапно полоснула по мозгу. Стон прозвучал гулко. Чувство было такое, что звук раздался со стороны. Я вздрогнула. Страх перекрыл все мысли. Хотелось открыть глаза. Посмотреть, что делается вокруг. Но именно это сделать я и не могла. На глазах была повязка. Недавние события замелькали в памяти как восстановленная кинохроника. Слепящий свет мощных ламп, установленных на штативах, парни в масках, обнаженные, в кожаных полуперчатках и поясах, моя кровь, покрасившая их тела. Нож, маленький, с зазубренным лезвием, с эффектом пилы, чтоб резал неглубоко, а только пускал кровь. Раны на руках, наносимые методично, порез за порезом, как насечки на березе, от ладони к плечу, с внешней стороны руки. Огромный член, который запихивали мне в рот, ругаясь и избивая. Голос с акцентом, ругань, крики, вкус крови на губах, страшное ощущение откусывания человеческого органа и мой рывок в сторону, звук падения откушенного члена – картинки сменяли одна другую, пеленая сознание страхом. Где я? Где бандиты? Последнее что я помнила – черная вода речки.
Я пощупала лицо. Все было забинтовано. Плотный кокон марли закрывал половину головы. Как будто меня начали подготавливать к мумификации. Все болело. Но сильнее всего болел левый глаз.
– Ну вот, и чудесно. Очнулась, деточка. Найденыш ты наш.
Голос был женский, низкий и ласковый. Старческий. С хрипотцой. Я пощупала холодные складки простыни… и запах. Это был больничный запах хлорированного белья. Запах стерильности и лекарств. Типичный запах медицинских учреждений.
– Где я? – попыталась произнести как можно громче, но голос изменил мне.
– Что, милая, что ты говоришь? Плохо я слышу на старости лет, – чувствовалось, что она подходит ближе. Ее слова почти коснулись меня движением воздуха.
– Это больница? – снова попыталась я выяснить свое местонахождение. Страх подступал к горлу, сушил язык.
– Да, милый, не волнуйся, больница это, мой хороший, больница. Нашли тебя у ворот, охрана подобрала. Без чувств ты была. Позову к тебе сестру сейчас. Кто ж тебя так отделал-то? – женщина не спрашивала, а причитала. – Горемыка ты наша, но повезло тебе по-божески. Жива, счастливой будешь.
Я снова услышала какие-то звуки. Шуршание щетки по полу. Значит я в безопасности. Мне все-таки удалось убежать от этих ублюдков! Я попыталась приподняться на подушке. Колющая боль в левом глазу стала нестерпимой. Болела шея, ухо, щека. Провела двумя руками по телу. Повязки были наклеены почти везде. На животе, на бедре, на ногах несколько пластырей. Руки… Они тоже болели, но не так.
– Ну вот и славненько. Все хорошо. Сейчас сделаем перевязку и ты сможешь и посмотреть