Безупречная смерть. Маргарита Ивановна Макарова
наездами, по выходным, – Зоя сменила гнев на милость.
– Ну что ж, пройдусь-ка я тут. Посмотрю, что там.
Потапенко посмотрел на свои промокшие ботинки, ничего не прибавил, и пошел по лужам. Собаки сторожа – Машка и Мишка грустно посмотрели ему вслед.
Дачи шли по обе стороны линии. Они располагались не ровно в линию, а хаотично, по внезапному импульсу владельцев, не считаясь ни со здравым смыслом, ни с желаниями соседей. По всей вероятности, застройка шла по принципу – кто первый построил. Тут были и новоделы. Один бревенчатый, покрашенный в черный цвет, с узорчатыми купеческими решетками на узких окошках, второй – небольшой, но красного кирпича, за почти кремлевской, тоже кирпичной, сплошной изгородью. Везде было пусто, тихо и мокро. Остатки листвы сыпались под ноги. Вот и последний домик. Дорога выходила в лес, перевоплощаясь в тропинку.
Самый крайний домик был явно осиротевшим и потерявшим хозяев. За натянутой сеткой стоял маленький обшарпанный сарай. Когда-то он был ядовито-синего цвета. Но сейчас стал почти серым, и только с подветренной стороны краска сохранила свою ядовитость. Две двери рядом, одна из них была распахнута, и рваная грязная ветошь свисала наружу, прикрывая содержимое дома.
Потапенко обошел забор. Хоть и покосившийся, он был целый, и обе калитки были на замке. От леса в глубь участка шла небольшая примятость. Следователь потрогал замок, и он остался у него в руке. Ступая как можно осторожнее, он двинулся к дому. На тропинке, у самого порога валялось надкушенное яблоко. Он дернул закрытую дверь. Она даже не дрогнула. Тогда он поднял занавеску и заглянул в соседнюю половину сарая. У окна стояло раздолбанное кресло. На подоконнике лежала груда свежих окурков.
Вдруг, раздался резкий звонок. Потапенко вздрогнул. Оглянулся. Звук шел от кучи прогрызенных мышами самодельных одеял, сваленных на железной кровати в углу халупы. Потапенко сдернул несколько тряпок. Под кучей тряпья, на боку лежал мужчина. Небритый подбородок и грязная одежда умоляли о ванне и горячей воде. Сметенная черепушка и кровавое месиво вместо верхней части головы сожалели об упущенных возможностях помыться.
В кармане его драной рубашки пищал и посверкивал мобильный телефон. Следователь аккуратно салфеткой извлек вибрирующую технику на свет. На табло высвечивалась неопределенность номера. Он приложил телефон к уху.
– Алло.
– Кто это говорит? – раздался женский голос. – Вы кто такой?
– А кому вы звоните? – Потапенко поправил сползшие очки.
В ответ в трубке все стихло.
– Дурак, – раздался истеричный женский голос, и механические гудки оповестили об отбое.
– Весело, – пробормотал следователь и вышел из сарая.
Ирина проснулась поздно. Завтрак уже кончился, и было бесполезно торопиться вниз. Она медленно поднялась пошла умываться. В ванной не было даже мыла.
Натянув джинсы и кроссовки, девушка вышла из номера. В гостинице было все так же пусто. Пропустив завтрак,