Трофей Альфы. Ада Раевская
конечно, кучно, но в других странах если одна-две стаи есть, уже много. Исключение, разве что, Канада: там тоже лесов немало, самое то. Хотя, наверное, ещё какие-то причины есть, почему расселение именно так произошло, но я в социологические исследования оборотней, которые существуют только в качестве фольклора, не углубляюсь.
– Окей, спасибо за информацию, если что, ты знаешь, как меня найти, – я встал из-за стола и уже собирался уйти, как услышал:
– Нет, ну всё-таки, нафига тебе баба Димасика, она ж ещё с ребёнком? – Владу всё же захотелось по ушам.
– А что, надо оставить женщину с ребёнком там, где Афанасий со своими загонами их грохнет быстрее чем самого Диму? Не ищи подтекста, я просто добрый, – взгляд мой при этом добавлял "но не со всеми". – Степень доброты, правда, проверять не советую, а то я белый и пушистый, но временами болею и могу загрызть какого-нибудь придурка.
Больше мне на эту тему ничего слушать не хотелось, поэтому я свалил как можно быстрее. Не жалею, что спас Юлю, но слушать что-то о ней и думать о ней неприятно, правда, в мыслях она крутится постоянно, не знаю даже, почему.
Возвращаться в посёлок нет желания и смысла, поэтому я просто отправляюсь в деревню. Кости ломит, потому что я давно не прогуливался в волчьем обличии, так что я решаю, что отлично будет обратиться и пробежаться по лесу. Тут на многие километры вглубь нет ничего, кроме природы, так что беспокоиться об охотниках и просто идиотах, которые могут забрести сюда, не стоит. Со стороны трассы, конечно, иногда идут грибники, но им не пройти дальше забора, да и сейчас зима.
Но моим грандиозным планам не суждено было сбыться: стоило мне оказаться недалеко от посёлка, как тут же примчалась мама.
Ведьме не стоило никакого труда определить, что её сын находится рядом, и порой это утомляет. Увидев бешеные глаза мамы, я понял, что сейчас она скажет что-то охренеть какое неприятное, а поэтому попытался изобразить занятость:
– Давай я позже к тебе зайду, у меня дела, – мы стояли посреди дороги, никого рядом не было, и это, похоже, было одной из причин, почему мама не стеснялась ни в жестах, ни в фразах:
– Ты когда собирался мне сказать, а? Андрей, я конечно понимаю, что, мать твою, вожак стаи и всё такое, но скрывать от меня это?! – вокруг начинает кружиться ветер, поднимая снег, и я понимаю, что… Нихера я не понимаю!
– Что я опять от тебя скрыл из того, что тебя касается? – в отличии от мамы я сохраняю спокойствие, и её, похоже, это бесит ещё больше.
– Ты ещё спрашиваешь?! Ты привёз сюда своего ребёнка и промолчал, даже полслова не сказал?! – ветер уже такой, что я едва разбираю её слова, но про ребёнка слышу чётко.
– Да успокойся ты! Какого, нахер, ребёнка, нет у меня никаких детей! – я пытаюсь перекричать эту бурю в стакане. – Что ты там вообще придумала?
Вьюга немного утихает, но не исчезает совсем. Мама выглядит задумчивой, и я успеваю стряхнуть сугроб с головы.
– Ты правда не знаешь, что та девочка – твоя дочь?
– Какая девочка?