Мистике и религии. Яков Быль
он может о дурном,
Нам поведать бедным?
Что он должен рассказать,
Кем же к нам он послан?
Где ответ, что нам в нём ждать,
Для чего он создан?
Много их, а где один,
Тот, который нужен?
Чтобы был, как господин,
Или он контужен?
Чтоб такой, чтоб всё нашел,
Раз, да и ответил!
Чтобы жил и в жизнь смотрел,
И грехи подметил.
Чтобы знал всё наперёд,
Что, когда случится?
Не блуждать, а чтоб был взлёт,
Когда свет родится!
Мечта
Странник, странник – лист терновый.
Ты стремишься, ты бедовый.
Страха нет в твоих глазах,
Только мысль живёт в трудах.
Ты и тут, и нет тебя,
Вроде здесь, и в небесах.
Ищешь всё, любовь даря,
Где реальность в тех делах.
Для того, чтоб было чудо,
Счастье засияло людям!
Тем, что тут пока в грехе,
Но, кто ищет свет во тьме!
Солнце пасмурно – проклятье!
Мир опять весь взвыл в объятье,
Серости, где взвесь огня.
Солнце пасмурно – проклятье!
Пробивается с утра.
Не пробиться, много дыма.
Ветер тих, не разогнать!
Пелена и вот картина,
Как в дурмане голова!
Давит, душит и не хочет
Светлого значенья дня.
Потому, что Ад хлопочет,
Создавая грех – зовя!
Колокольца зазвонили
Колокольца зазвонили,
Тяжко, грустно, как завыли!
Сокол взвился в небеса,
А церквушка, как беда.
Скрыта в Сталинских домах,
Вся закрыта в «чудесах».
Купол есть, но не живой,
Скошенный и как больной.
Вся постройка кособока,
Видно это всё от Бога.
Тут метро под ней летит
И асфальтом ширь блестит.
Придорожная церквушка,
Как застойная игрушка.
Где же Богу тут бывать,
Где же благодать искать?
Саваофовы дела,
Ни кола и ни двора.
Скурвился знать тот Божок,
Если ликом на бочёк.
Значит вера приугасла,
Вот и получилось «классно».
Православие такое,
Видно просто не живое!
Ах, ах, ах. Эх, жизнь монах!
Ах, ах, ах. Эх, жизнь монах,
Где безрадостное – крах!
Где устои словно Ах,
И каноны только страх.
За себя, за жизнь такую,
За дела – судьбу пустую,
Где лишь каяться и всё.
Что же,