Мед. Алекс Коста
кепка, принесенная прибоем, вязаная сумочка, подаренная старушкой-кечуа на острове Титикака…
Прилив в Бразилии принес нам самый лучший «трофей» – мячик «Уилсон». Только, в отличие от персонажа из «Изгоя», наш мячик был не белый, а в цветах бразильского карнавала. Вернувшись, я поставил его на стакан с изображением Багза Банни, который мы нашли в аэропорту Шарль-де-Голль год назад. Серые сводчатые крыши, повторяющие форму собора Парижской Богоматери, влажный холод из трубы-тоннеля, серый перрон с желтыми надписями Do not cross и Ne traverse pas2, и прямо посреди него – стакан с Багзом Банни, грызущим огромную морковь… «Уилсон» поместился сверху, и вместе они стали похожи на кубок Премьер-лиги. Мячик стал нашей последней находкой: больше мы никуда не ездили.
– Валерий Александрович, так как давно вы расстались?
– Что?
– Как давно не живете вместе?
– Шесть месяцев.
– Но видели жену две недели назад?
– Да.
– Но ее номер телефона не используется шесть месяцев.
– Не знаю.
– И вы ей до этого не звонили?
– Нет.
– Почему?
– Потому что расстались.
– А как тогда вы встретились? Договорились?
– Случайно.
– Как именно случайно?
– Люди как-то встречаются.
– А поточнее?
– Я ждал ее у подъезда.
– Ясно.
Пальцы-присоски запорхали от клавиатуры к лотку принтера, который с мягким шелестом печатал – как будто вышептывал бумагу. Я не хотел смотреть ни на Поддубных, ни на Кочубея. Оглядел кабинет: он был свежеокрашен в персиковый цвет, наличники двери – кристально белые, не захватаны руками жертв («Отпустите-помогите!»). Столы – обычные икеевские, а не металлические «гробы» с прикрученными лоханками пепельниц. В такой обстановке почему-то было еще тревожнее.
– Судя по базе, ее бывший муж умер семь лет назад, – сказал Коломиец.
– Может, это был гражданский муж.
– А как его зовут, этого гражданского мужа, или парня, или ухажера?
– Она называла его Ани́.
– Ани? С ударением на И?
– Да.
– Это фамилия или имя?
– Не знаю.
– Давайте тогда напишем: «Бывший гражданский муж – имя уточнить». Так, по списку: психотерапевт, бывший тренер, домработница, бывшая сестра, бывший брат – его вычеркнули, бывший гражданский муж, так… Что-то у нас тут много «бывших» получается?
– Ну да.
– Кто-то еще?
– Двоюродный брат. Я его никогда не видел – живет далеко.
– Где конкретно?
– В Башкирии. Может, в Киргизии… в Туркмении? Да какая разница! Где-то далеко.
– А, понимаю… Московский шовинизм: все, что дальше Садового кольца, – далеко и «какая разница». Все-таки проверьте! – он подхватил из «шепчущего» лотка два листа. – Список ближайших родственников и знакомых. А это протокол опроса.
– Хорошо, что не допроса.
«Хочешь
Не пересекать.