Октябрьские ведьмы. Дженнифер Классен
Темми! – объявила тётя Конни.
Когда я родилась, она потребовала, чтобы меня назвали в честь умершей-и-исчезнувшей Темперанс, но в кои-то веки моя мама категорически воспротивилась. Тогда тётя Конни принялась настаивать на «Клеменси»6 и до сих пор не теряла надежды, что это имя закрепится.
Но мама остановилась на «Клементине», чтобы, по её словам, не нагружать меня историей ковена. Но «Клемми» звучит достаточно похоже на «Темми», чтобы это сошло за компромисс.
– Я не какая-то замена Темми, – пробормотала я, пока мой мозг с трудом выстраивал конечную картину из тех кусочков информации, которую наговорили тёти.
Всю мою жизнь они с мамой искали способ обрести постоянную магию, чтобы творить её все двенадцать месяцев в году.
Они хотели, чтобы мы перестали быть только октябрьскими ведьмами.
Ваша посылка возвращена в почтовое отделение после неудачной попытки вручения. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.
Глава 3
– А теперь, – сказала тётя Конни, – ты должна выслушать меня очень внимательно, маленькая колдунья. Это твой первый год с магией, и естественно, что ты понятия не имеешь, что делать.
– Вот спасибо.
– Ты не можешь…
– Ни в коем случае! – подчеркнула тётя Пруди.
– Ты не можешь практиковать магию сама по себе вне звезды.
«Ну здорово», – подумала я. Это было то же самое, что получить подарок и услышать, что его нельзя открывать.
– Мы не хотим ограничивать твою свободу, – добавила мама. – Но так нужно, чтобы тебя обезопасить.
– Нас, ведьм, слишком мало, – подхватила тётя Конни. – Каждая маленькая колдунья на счету.
Я не знала, чего мне хотелось больше: нахмуриться или закатить глаза. Если всё дело в цифрах, то меня, по сути, притянули ко всему этому за уши для красивого числа.
– Первый октябрь всегда сопряжён с определёнными… сложностями, – мягко сказала мама. – А мы не имеем права рисковать: каждая ведьма – бесценна.
– А сейчас, – торжественно объявила тётя Конни, – мы узнаем, что ты за ведьма!
Тётя Пруди подскочила ко мне, схватила меня за саднящие руки и, обведя пальцем каждую линию на моей ладони, задумчиво подняла их, чтобы её сёстрам тоже было видно.
– Невозможно, – пробормотала она и сильно ткнула пальцем в центр моей ладони.
Мама повернула свои ладони вверх, и я увидела, что все линии на них мерцают. А на моих – нет.
Тётя Пруди сощурилась, глядя на меня.
– Дар садоводства! – решительно заявила она, будто прочла это в моих глазах.
– Нет, у неё пламенное сердце! – возразила тётя Конни. – Ну же, маленькая колдунья, продемонстрируй нам, как ты пылаешь!
– Как выращиваешь что-нибудь! – настаивала тётя Пруди.
Они спорили… из-за меня. Но я сомневалась, что пошла в одну из моих тёть. Или в маму.
Как бы мне хотелось, чтобы Мирабель спустилась и объявила во всеуслышание, что я стану такой, как она!
– Преображать!
Англ. «милосердие».