Королева академии. Анна Одувалова
работой смотрели с благоговением.
– Как красиво… – протянула Стеффи с восхищением.
– Ага, – согласилась я. – Только моей заслуги в этом никакой нет. Зелье попалось качественное. Вот и всё.
– Не скажи. – Элси присела на пол рядом и вытерла с моей щеки краску. – Композиция твоя, и вообще здесь всё твое. Стиль, какие-то неуловимые мелочи, делающие это картиной. Я видела работы под действием зелья. У большинства получается просто детальная, мертвая точность. В твоей картине жизнь. Это замечательно и встречается не так часто, как может показаться на первый взгляд.
– И что это значит?
– Не знаю. – Элси пожала плечами. – Возможно, в прошлой жизни ты была художницей.
Подружка улыбнулась, а Стеффи вздохнула.
– Жаль только, эта красота ненадолго, – она указала пальцем на картину.
– Главное, чтобы завтра до вечера довисела, – ответила я, хотя мне тоже было немного жаль, что труды пропадут.
– Ну, когда можно будет вешать? – деловито спросил Дан, который нашими сантиментами не проникся. А может быть, полувампира просто раздражал другой парень на его территории. Пусть конкурент и был нарисованным.
– Нужно подождать, когда высохнет, – сказала я и устало поднялась, потягиваясь и разминая мышцы.
Ноги не держали. Болели ребра и спина. И я не могла сказать – от чего. То ли от пробежки по сугробам с Ноксом, то ли из-за того, что я долго сидела в одной позе.
– Виреночка, а может быть, ты пока умоешься? – спросила Элси. – У тебя боевая раскраска аборигенов с дальних островов. Пока ты приводишь себя в порядок, Стеффи немного посушит полотно. А то уже поздно, пора повесить результат твоих трудов.
Хотела напомнить девчонкам, что бытовые заклинания – моя специализация и я способна посушить свою работу не хуже, чем Стеффи. Но потом вспомнила, что произошло в прошлый раз, когда я пыталась использовать это заклинание. Невинная попытка высушить платье, которое не успело досохнуть к нужному времени, закончилась тем, что за летающей по коридорам тряпкой мы гонялись всем общажным крылом. Отловили только в районе столовой. И то не мы, а буфетчица – суровая гномка Салара, которая встала на пути у сбежавшего платья грудью и тем самым спасла и мой наряд, и подливу с томатами, куда платье возжелало нырнуть.
Когда я вышла из ванной, Дан снова стоял в центре нашей комнаты, обернув вокруг бедер халат Стеффи, и задумчиво смотрел на сложенную в несколько раз простыню.
– В чем дело? – уточнила я. – Тебе в таком виде ходить удобнее, что ли?
– Я не могу ее поднять, – обрадовал меня парень.
– В смысле? – холодея, уточнила я.
Неужели все труды насмарку?
– В самом прямом смысле, – раздраженно буркнул он. – Не могу поднять простыню в образе мыши.
– Думала, у вас сила остается прежней.
– Не совсем