Чёрный восход. Леа Рейн
считали, будто ты умерла. Никто не поверит, что ты почившая год назад принцесса.
– Я всё объясню, меня узнают. Мое изображение отпечатали на бумажных деньгах.
– Ты там изображена при полном параде, это во‐первых. Во-вторых, тебе было пятнадцать, а сейчас, кажется, уже девятнадцать, да и выглядишь ты совсем иначе.
В пятнадцать лет наступило мое совершеннолетие, а потому меня официально признали наследницей трона. В честь этого родители поручили лучшему придворному художнику нарисовать мой портрет, с которого потом сделали клише для печати бумажных денег. Такой способ наши мастера скопировали у соседей-баифанцев – их император повсюду печатал свои изображения, чтобы потешить самолюбие. В Алтан-Газаре на купюрах разного номинала изобразили всю правящую семью: отца, мать, а потом и меня. С того времени я наверняка сильно изменилась, да и черно-белое изображение могло исказить мои черты, так что слова Юёр не были лишены смысла.
– Тогда мне нужно придумать, как доказать, что я принцесса, – сказала я. – Люди любят меня. Как только они узнают, что я жива, то поймут, каков мой дядя на самом деле.
– Не будь наивной. Люди уже забыли про тебя. А если кто‐то и поверит, что ты принцесса, слухи быстро долетят до твоего дяди, и тебя убьют уже по-настоящему. Разве для этого мы сбежали из проклятых пещер? Если не хочешь просто так умереть, лучше затаись и придумай дельный план. Когда сделаешь это, тогда уж и удивляй всех своим появлением. Но сейчас никто не должен знать, что принцесса Шамай жива.
Я остановила лошадь.
Юёр была, как всегда, права. На радостях мне хотелось раструбить правду всему миру, но если я хочу и дальше оставаться живой, чтобы отомстить, пусть дядя продолжает считать меня мертвой. Раскрывать свою личность пока нельзя.
Я спрыгнула в траву и отряхнулась от песка. Серые лохмотья выглядели так себе. Кожа стала грубой и некрасивой. Волосы, которые я небрежно перевязала полоской ткани, спутались и поблекли. Хоть я часто ходила мыться к пещерному озеру, расположенному глубоко в горе, обеспечить должный уход без масел и хорошего гребня я не могла. Теперь я походила на бродяжку или отшельницу, которые редко привлекают внимание, поэтому мне даже не понадобилось придумывать маскировку. Меня и так никто не узнает.
Ворота деревни были открыты. Местечко выглядело спокойным и мирным, поэтому я решила зайти и осмотреться, ведя за собой лошадь. Пока я шла к главной площади с рынком, забитым овощами и фруктами, жители не переставали на меня подозрительно поглядывать. Я не смотрела на них, в этот момент мои мысли занимали только прилавки, что ломились от разнообразной еды.
Какие же там лежали красивые спелые ягоды… и грибочки… и овощи… и еще вяленая речная рыба…
Я порылась в седельной сумке, чтобы посмотреть, не завалялся ли там совершенно случайно мешочек с монетами или что‐нибудь ценное, что можно обменять на еду. Бурдюк, покрывало, моток веревки, походные тарелки, ложка и серебряная цепочка – собственно, всё. Это мне и самой пригодится. Очевидно, деньги хозяин