Мистерии янтарного края. Георгий Георгиевич Батура
уже глагол филео вместо своего первоначального агапао, и именно поэтому Петр пал духом.
То есть их разговор был таким. «Ты меня любишь возвышенной любовью больше, чем другие ученики?» – спрашивает Иисус. «Я тебя люблю по-человечески, как друга» – отвечает ему Петр. А что он мог еще сказать? Он бы явно солгал, если бы использовал слово агапао или сказал, что любит Христа больше других. Но в третий раз Иисус спрашивает уже иначе: «Ты, Петр, любишь ли меня [хотя бы] как друга?». Такой вопрос свидетельствует о том, что, если выражаться нашим земным языком, Иисус не верит в искренность слов Петра. Он, таким образом, заявляет Петру, что тот его не любит даже как друга. Фактически, в жизни Петра получилось так, что он, думая свои думы о прошедших событиях, вдруг увидел Христа воскресшего, чего никак не ожидал, и отсюда такой разговор его с Христом.
Иисус упрекает Петра в неискренности. Ведь до этого Петр при всех учениках заявлял, что готов умереть за Христа («хотя бы надлежало мне умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя»; Мф. 26:35). Да, Петр останется апостолом Христа и будет проповедовать «благую весть» (евангелие) так и не поняв ее сути, но он никогда не сможет изжить в своей душе это черное для него событие. О том, почему именно Петру Иисус вручил «ключи от Царства Небесного», мы поговорим немного позднее. И тогда читатель поймет, что это никаким образом не связано с личными заслугами Петра.
Если немного продолжить тему греческого языка (а он нам еще очень пригодится), то характерной особенностью евангельской речи Христа является ее некая странность, которая исчезает во всех европейских переводах, включая наш, русский. Она заключается в том, что Иисус в качестве слова «говорю» использует два разных греческих глагола: лего и лалео. Лего является стандартным эквивалентом нашего «говорить» и, рассуждая объективно, его вполне достаточно для выражения этого понятия в человеческой речи. Но индивидуальной особенностью разговора Иисуса является как раз то, что он порой заменяет стандартное слово «говорю» словом лалео, которое, с точки зрения здравого смысла, не совсем подходит для нормальной беседы. И для обычного слушателя, если говорить объективно, лучше было бы услышать привычное лего.
Еще раз повторим, что оба этих слова в Евангелиях на русском, и не только, переданы одним и тем же глаголом «говорить». И это делается, в том числе, для того, чтобы не представлять «великого» Христа в несколько жалком виде. В чем тут дело? Дело в том, что глагол лалео используется для передачи бессвязной речи младенца, его лепета, – он ее фонетически копирует. Отсюда значения: «лепетать», «гукать», «болтать», «молоть языком», «говорить зря», «мычать», «говорить нечленораздельно» и даже «заикаться». Греческое лалэ – это «болтовня».
Но вот, например, греческий писатель Плутарх (40-120 гг. н. э.) говорит, что «поэзия есть говорящая (лалуса) живопись», то есть он использует именно этот глагол для того, чтобы