Архив «Экологической гласности». 1988-2016. Владислав Ларин
этого не случилось. Но, оказывается, зарплату инженер получает у нефтяников и за поднятый шум может лишиться своего места. В конце концов разрешение на перетаскивание буровой дал председатель поселкового совета поселка Яр-Сале с формулировкой «в качестве эксперимента». Будто еще недостаточно наэкспериментировались.
Когда я прилетел в Салехард и зашел сообщить об этом в управление строительства, то там сделали большие глаза, будто ничего не знают. Хотя ежедневно главному инженеру управления передают сведения по каждой буровой и не знать о «переезде» одной из них он просто не мог.
– Почему председатель поселкового совета, местная власть, хозяин этих мест дает подобное разрешение?
– Вероятно, пообещали денег на строительство дома. Или ещё что-нибудь в этом роде. Он ведь нищий и живет исключительно за счет богатых ведомств. Нищая власть, которой приходится ходить к богатым «дядям» и просить что-то построить. Зачем они будут ссориться?
Или еще. Включили меня в комиссию по оценке уже имеющихся разрушений почвы и растительности. Были в этой комиссии и председатель Агропрома Ямало-Ненецкого округа, и зоотехник из Яр-Сале. Летали мы по Ямалу, опускались возле стоянок оленеводов и спрашивали, очень ли мешают геологи и буровики, сильно ли разрушают пастбища. Нередко попадались оленеводы, которым трудно было ответить на вопрос, и за них отвечал зоотехник. Он говорил, что никакие геологи не мешают, а после вездеходов ягельники отлично восстанавливаются. Но я-то знаю, что в сухую погоду достаточно один раз проехать по ягельнику, как он рассыпается и погибает. А отрастает по миллиметру в год. Оказывается, он этих прописных истин не знал.
Интересно выступил и председатель агропрома округа. Он оценил поврежденные на Ямале пастбища в 9 рублей за один гектар, отнеся их к бросовым землям. И даже представители Мингазпрома, которые, естественно, старались уменьшить стоимость поврежденных земель, не ожидали такого. Они-то оценивали один гектар минимум в 3—4 тыс. рублей. Вот такие дела. Оказывается, на Ямале пастбищ нет – одни бросовые земли. Интересно, где же пасутся 200 тыс. оленей?
Уже потом мы пересчитали, и у нас получилась стоимость около 15 тыс. рублей за один гектар. А если эти деньги умножить на миллионы разрушенных гектаров? Так что экономика и экология идут рука об руку.
Встреча «в верхах»
«Top-level» meeting
Журнал Президиума АН СССР «Энергия: экономика, техника, экология», №1, январь 1990 г.
Беседа состоялась в августе 1989 г., Москва.
Наша экспедиция подошла к концу. Но прежде, чем разъехаться по своим странам и проинформировать общественность о результатах, эксперты хотели встретиться с представителями тех организаций, которые связаны с освоением Ямала. Что они думают о возможных последствиях, как и когда собираются начинать работы? Больше всего природа страдает при строительстве