Живой человек. Никита Романович Зморович
подметил, что это удобно.
Забыв о еде, смотря прямо в глаза маленькой старушке, он начал разговор.
– Все люди, кроме вас и меня, по моему мнению, – пустые. Мы поддаёмся всяческим влияниям книг, видов и своему же. Эти люди тоже предаются влияниям, но в отличии от нас, они не влияют на себя, забыли о себе и всё. К тому же, они утопают во влияниях, не творя чего-то нового на их основе, чего-то своего. Им не нужны они сами. Их общество являет собой пустоту, плавающую в себе самой. Каждый утопает в другом, и ему нет дела до себя. Они презирают одиночество, так как боятся остаться с самими собой, ведь так привыкли жить другими. И, может быть, они боятся остаться со своей пустотой. – увлёкся Тантур.
– Одиночество – полезно. Даёт сконцентрироваться на самом себе. Ему можно предаваться, находясь в обществе, но это нужно уметь. Ведь на самом деле к пониманию себя мы приходим, благодаря себе же. Разговорами с собой, изучением, а также обществу себя самого. Находясь наедине с собой. – ясно открыв глаза, спокойным голосом и, то расставляя руки, то складывая их, поддержала разговор Берни.
Тантур что-то заметил. В нём родился кусочек сомнения, который начал соперничать с сильной уверенностью. Но своим видом он этого не показал. Для него чувства стояли на заднем плане, их придавило сдержанностью, серьёзностью и здравостью ума. Они редко проявляли себя и только тогда, когда он был наедине с собой. Тантур был воплощением крепости, строгости и серьёзности. Ему было чуждо чувство юмора, он редко смеялся. Но это не означало то, что Тантур несчастен. Нет, наоборот, он считает, что счастлив. И уверен в этом, ведь понимает себя и не лжёт себе.
Наступило недолгое молчание, ведь Тантур взял ложку и съел чуть-чуть каши. Берни с интересом смотрела за каждым его движением. Её удивили его крепкие накачанные руки, а также широкие плечи, издававшие всем своим видом мужскую энергию. Слегка нелепо и в противовес тому выглядели седые длинные волосы, зачёсанные на бок, было похоже, будто ему на голову сбросили водоросли, которые со временем высохли. Его простоту подчёркивал бежевый вязаный свитер, который был ему в пору, но не облегал.
Тантур, не смотря, видел и понимал, что его всячески рассматривают и пытаются исследовать. Он перенаправил свой взор с расписной деревянной ложки на собеседницу. Это было медленно для него и резко для неё. На один миг её глаза сильно открылись от неожиданности, но она снова стала сдержанной, будто боялась, что её на чём-то поймают и раскроют.
– Берни, какой у вас был повод или спусковой крючок для того, чтобы начать жить, осознать то, что вы живы?
Было заметно, что для неё этот вопрос был слегка непонятен и почти неподъёмен. Это виделось в её начавшихся беге глаз и почёсывании головы.
Тантур решил подсказать.
– Вы же не всегда были живой. Человек-живой, также когда-то был в омуте пустоты. Но, так как он живой, то наступает время, когда происходит «щелчок». Раз, и ты уже встал на путь становления собой и сбрасывания ограничивающих тебя оков