Кошмарный робот. Майлз Джон Брейер
и бородой в стиле Вандайк. Все это соответствовало действительности, но не были упомянуты низкий и очень широкий лоб, а также то, что он смотрел на человека ровным, немигающим взглядом близорукого прирождённого исследователя. Он был похож на обеспеченного доктора, занимающегося наукой, и, шагнув вперед, чтобы поприветствовать его, я подумал: "Он может убить ради науки, но не в порыве страсти".
Он невозмутимо приветствовал меня, и мы сели.
– Вы за мной посылали, – сказал я.
– Да, – ответил он спокойным тоном. – Да. Полагаю, вы знаете о предъявленном мне обвинении и о деле?
– Я читал некоторые отчеты. Вы обвиняетесь в убийстве Лапхэма.
– Да. Все произошло примерно так, как пишут в газетах. Собственно говоря, я полагаю, что адекватной защиты не существует.
– Лучше расскажите мне о фактах, – предложил я.
Он пожал плечами.
– Они у вас уже есть, – ответил он.
– Все? – спросил я.
– Нет…, – заколебался он. – Нет, но все, которые могли бы принести вам пользу.
– Было бы лучше, если бы я знал их все, – сказал я.
– Нет такого, что могло бы помочь.
– Но, возможно, есть что-то, что может развлечь.
Он кивнул, улыбнулся и задумчиво провел пальцем по бороде.
– Вкратце, – сказал он, – я встретил Лапхэма на улице. Я сказал: "Сэр, я сейчас вас убью". Я поднял револьвер и выстрелил. Я вышел из дома с целью совершить это. Это то, что, как я полагаю, вы называете преднамеренностью, и то, за что вешают людей. Я купил револьвер в магазине по дороге в центр города, и попросил человека показать мне, как заряжать и стрелять. Это я сделал для того, чтобы не промахнуться при встрече с ним. Все детали я продумал еще до выхода из дома.
– Именно так, – сказал я, – а теперь о том, что произошло до того, как вы все продумали.
– Боюсь, эти события вам не помогут.
– А я уверен, что они меня развлекут, – повторил я.
Он смотрел на меня сквозь полузакрытые веки пристально, внимательно, вопросительно.
– Мне нравится ваша позиция, – сказал он и после еще одной короткой паузы, еще раз проведя рукой по бороде, добавил:
– Но я предупреждаю вас, что во всем, что я скажу, вы не найдете ни крупицы того, что вы называете вескими доказательствами.
– Мотивы редко служат законным оправданием, – сказал я, – и нам нет необходимости рассматривать их в этом свете, если вы этого хотите.
Он протянул мне свой портсигар, и, пока он держал спичку, я впервые заметил в его глазах какой-то звериный блеск. Он сделал длинный вдох и опустил веки, как кошка, уютно устроившаяся у камина, или тигр в состоянии покоя.
– Если вы хотите меня понять, – сказал он, – то должны знать, что наша семья особенная в одном отношении. Нас можно назвать телеграфной расой. Вы знаете, что в силу инстинкта, развития или воспитания некоторые семьи во всех своих разветвлениях имеют определенные черты,