Поцелуй Зимы. Надя Хедвиг
у дальней стены обнаружился красный аппарат с поломанным диском. Я схватила трубку, чтобы сбросить звонок, но Лестер тихо велел:
– Ответь.
– Мне не с кем здесь разговаривать.
Трубка тут же отозвалась маминым голосом:
– Как это не с кем, Верочка? А как же я?
– Мама?
Я уселась прямо на дно шкафа, заваленное газетами и журналами разных годов.
– Конечно! Ну, рассказывай. Я тебя сто лет не слышала. Как там на стажировке?
– Что?..
– Как будто нечего матери рассказать! Месяцами не звонишь, совсем забыла меня в своей Америке.
Стажировка? Америка? Я выглянула из шкафа. Лестер загадочно улыбался бескровными губами. Волшебник хренов. Кто его просил?
– Вера?
– Да, мам.
– Ты когда вернешься? Я как будто начала забывать твой голос…
Я вздохнула. С какого места ей рассказывать правду?
– А я что-то совсем замоталась. То одно, то другое. На работе у нас такое творится! Одни сокращения. Людей выживают с рабочих мест. Я двадцать лет работаю и ни разу такого не видела! Так когда ты вернешься?
Из-за распахнутой дверцы шкафа медленно вышел Наум, с трудом переставляя лапы. Может, отвезти его к маме? Там о нем точно позаботятся лучше, чем здесь…
– Вера!
– Да, мам. Скоро. Я скоро вернусь. Пока.
Я повесила трубку и накинулась на Лестера:
– Что ты наплел моей маме? – Я хотела встать, но стукнулась об полку над головой. – Какая еще стажировка в Америке?!
Лестер поправил на коленях свой пижамный костюм и спокойно посмотрел на меня своими слепыми глазами.
– А что я должен был ей сказать? Что ее дочь выдумала себе возлюбленного, оживила его и исчезла, соединившись с ним на веки вечные? А нет, подожди. Что он убил человека, а потом она это сделала?
– Зачем ты вообще полез к маме?!
Клянусь, не будь он таким беспомощным, я бы ему врезала.
Лестер неторопливо поднялся и с изяществом оскорбленной фрейлины отвернулся к распахнутому окну. Небо набухло грозовыми тучами, и на кухне окончательно потемнело.
– В нашу последнюю встречу, если помнишь, – он сделал многозначительную паузу, как будто давал мне время раскаяться, – ты сама просила меня позаботиться о тех, кто тебе дорог. Я наивно полагал, что мама принадлежит к их числу.
Обвинения застряли в горле. Он заботился о маме все это время? Может, он знает, где похоронили Костю? Я уже открыла рот, но Лестер вдруг спросил:
– Так где был телефон?
– Что?
– Телефон. Ты искала его в шкафу.
Я поняла, что все еще сижу на нижней полке.
– Там и был.
– А-а, – протянул он. – Забавная старушка.
– Какая?
– Старенькая такая. Седая. Которая здесь жила.
Не успел он произнести последнее слово, как квартиру сотряс гром такой оглушительной силы, что у меня заложило уши. Небо разломили косые линии. Несколько мгновений я не видела ничего, кроме ослепительно-белого