Ведьмочка в Боевой Академии. Анна Алора

      Я вздохнула и, вытирая злые слезы, которые лились из глаз, нагнулась и подняла котелок.

      Тяжелый, зараза.

      И кто сказал, что в наше просвещенное время в самой лучшей Академии чародейства все приборы в наличии?

      Нет, нет и еще раз нет!

      Не знаю, что у них там в алхимических лабораториях, не знаю.

      А вдруг обычные медные котелки?

      Я покосилась на свой, доставшийся по наследству от бабули.

      Бабуля у меня была ведьма простая, деревенская. Науками не замученная. Ко всему сама доходила, своим собственным ведьминским умом.

      Я с сомнением взвесила котелок и поняла, что с этим наследством, кстати, единственным, до Академии не доберусь засветло.

      Но оставлять его здесь, в разом осиротевшем домике на окраине деревни, мне не хотелось совсем. Ведь дома и стены помогают. А мне от стен хоть этот котелок достался.

      Вдруг поможет на новом месте?

      Я вздохнула.

      Нет, вы не подумайте только, что я только и делаю что вздыхаю да горюю.

      Просто день сегодня такой вот. Третий день пошел, как бабуля ушла к Светлой матери.

      А значит, что из деревни нужно уходить как можно быстрее.

      Тикать надо.

      Иначе не успеешь оглянуться, как нагрянут селяне под предводительством старосты Веньки и разом сожгут домик.

      И ведь ничего не попишешь. Принято так. Испокон веку заведено, как ведьма покидает этот мир, так и домик ее за ней. Чтобы потом собрать весь пепел до самой мелкой пепелинки и покрыть им потом все огороды да поля.

      Урожай на следующий год снимали вдвое, а то и втрое больше обычного.

      А мне надо тикать, да поскорее. Ведь старостин сын Тимофей, туповатый детина под два метра ростом, не упустит своего.

      Кто теперь защитит бедную ведьмочку?

      Я кровожадно усмехнулась и посмотрела на котелок.

      Нагнулась над ним и тихонько прошептала:

      – Рыська, ты тут?

      Раздалось недовольное урчание и на меня уставился золотистый глаз в обрамлении пушистых ресниц.

      – А где я должен быть, по твоему? Вот молодежь пошла… Никакого уважения к старому, заслуженному фамильяру. Только вздремнешь на минутку, опять двадцать пять за рыбу деньги.

      Я хмыкнула:

      – Да ладно, Рыська. Тебе всего-то сотни полторы, разве это возраст.

      Из котелка раздалось возмущенное шипение:

      – А ты вот доживи, доживи до моих лет-то, тогда и поймеш-шь…

      И наконец:

      – Ну что тебе, горе мое луковое?

      Я вздохнула:

      – Так тикать надо, Рыська. Третий день уж к закату.

      Из котелка показались сначала маленькие ушки, потом немигающие, золотистые глаза, а затем шикарные усы.

      Рыська широко зевнул, показав устрашающую пасть с длинными, белейшими клыками.

      Мгновением позже он уже стоял рядом, на влажной от выпавшей вечерней росы траве и принюхивался.

      – Уже идут. Вот же народ. Нет, измельчал народишко. Измельчал. Нет, чтобы до утра хоть подождать.

      Ох, годы мои, годы, – проскрипел Рыська и глянул на меня в упор:

      – Ну, Ведяна, что стоиш-шь? Или не знаешь, что делать?

      Знала я. Все я знала. Но…вот так, сразу, в один миг проститься с родным домом…

      Я посмотрела вокруг, на такой знакомый лес с вековыми соснами и темными, спускающимися почти до самого мха, ветвями елей.

      Трава только-только зазеленела.

      И тут меня как громом поразило. Вот же я растеряха-то! Ведь приготовила травы редкие, травы полезные, да и оставила на лавке у дверей.

      Я опрометью бросилась в дом.

      – Ведька, куды-ы?! – зашипел Рысь и встопорщился.

      Беспокоится, значит.

      – Близко, они близко уже. Я чую, и факелы зажгли.

      Я подобрала юбки и кубарем скатилась с крыльца. Чего-чего, а встречи с Тимофеем я хотела меньше всего.

      Рысь мигнул и принюхался. Поднял правую лапку и прикоснулся к котелку.

      Я же едва успела схватиться за него, как услышала задыхающийся хриплый голос:

      – Скорее, да скорее батька! Как бы не убегла девка-то.

      И в ответ раскатистый бас старосты:

      – Не