Проклятие пражской синагоги. Лена Обухова
по грязным разводам на полу, Алена подобным себя не утруждала. Небольшой дождь шел ночью, но закончился еще утром, значит, ее соседка по квартире за весь день так и не удосужилась убрать за собой.
– Живем как в свинарнике, – проворчала Катка, поставив пакет с покупками на стол.
В их небольшой квартире на втором этаже кухонный уголок в целях экономии пространства был оборудован прямо в коридоре. Руки бы поотбивать тому человеку, который это придумал. Он пробовал так жить? Конечно, благодаря этому в квартире образуются две изолированные спальни, что упрощает сдачу ее в аренду двум жильцам, но удобство этих жильцов при этом заметно хромает. Впрочем, жильцы имеют право выбирать. В Праге сдается уйма квартир, всегда можно поискать что-нибудь более подходящее, если позволяют финансы. Катке Нельсеровой они не позволяли.
– Ой, ты уже пришла? – из комнаты показалась Алена. – Купила, что я просила?
Катка молча кивнула на пакет, стоящий на столе. Алена вытащила оттуда бутылку вина и упаковку со своим любимым сыром.
– Ты прелесть, – она чмокнула Катку в щеку, а затем чуть более внимательно посмотрела на нее: – С тобой все в порядке?
– Как всегда.
Не говорить же ей, что с ней все не в порядке с того самого дня, как в подземелье погиб профессор Ремеш. Алена начнет читать ей привычные нотации о том, что влюбляться в мужчин в два раза старше себя – очень плохая идея. Как будто Катка сама этого не знает. И как будто дело в этом.
Катка не могла простить себе того, что уехала оттуда. Точнее того, что уехала сама, а не попросила профессора Ремеша отвезти ее домой. Могла бы изобразить гораздо более сильное недомогание, чем было на самом деле, и попросить ее сопроводить. Тогда он бы не вернулся в подземелье и не погиб бы от рук этого… чудовища. Катка не могла назвать его другим словом.
– Тогда переодевайся и приходи, мы с Ханной на балконе, – сообщила тем временем Алена, даже не догадывавшаяся о мыслях подруги. – А, и сыр порежь, пожалуйста, – добавила она уже у двери на балкон.
Катка с раздражением посмотрела на оставшийся на столе кусок сыра. Порежь, принеси, подай. В этом была вся Алена. Катка заглянула в ящик со столовыми приборами и предсказуемо не нашла ни одного чистого ножа, зато в раковине возвышалась целая башня грязной посуды. Помой, Катка, вытри и расставь. А Алена только бардак разводить умеет.
Катка вытащила из раковины большой тяжелый нож, непредназначенный для нарезки сыра, но выглядевший более или менее чисто. По крайней мере, его достаточно было сполоснуть под водой, а не оттирать налипшие на него остатки еды. Только вместо того, чтобы заняться сыром, Катка зацепилась взглядом за стоявшие у двери ботинки, в которых она была в тот день в подземелье. На них налипли песок, грязь, глина, многовековая паутина и бог знает что еще, однако заставить себя помыть их Катка не могла. Она не могла даже прикоснуться к ним. От одного взгляда на них что-то внутри нее сжималось, ком в горле разрастался до таких размеров, что грозился задушить ее. Катка решительно вытащила из ящика мусорный пакет и, не давая себе передумать,