Он не твой. От Ада до Рая. Евсения Медведева
Знаю я, как ваш брат нас не любит. Но и вы иллюзиями не обрастайте, потому что адвокатских шкур не любят ещё больше!
– Обмен любезностями состоялся. Так что с ужином? Меня интересуют начальники участков, судьи, криминалисты, шустрые опера, – прогонял в голове список нужных мне знакомств, которые просто кровь из носу в скором порядке придётся заводить. – Наши однокурсники там есть? Начнём с них?
– Ладно, будет тебе раут со звёздами на погонах. Не скучай, пойду встречать гостей дорогих…
Задний двор Кондрашова был по размеру с футбольное поле, не меньше. По периметру тянулись фруктовые сады, выступающие ещё и в роли забора от высоченных особняков соседей, а возле дома пестрели белоснежные шатры со столами, дымились мангалы, сверкали хрустальные горки фужеров с шампанским. Гости курсировали, будто сговорившись, по часовой стрелке, собирая комплименты и одаривая друг друга фальшивым дружелюбием. И я вдруг понял, что чужой здесь. Разве этого я хотел, возвращаясь в родные пенаты? Лицезреть знакомые морды и скалиться, имитируя восторг?
– Раюша! – мне на спину вдруг кто-то прыгнул и оглушил звонким смехом. – Ты скучал?
– Верка, ты меня в могилу загонишь! – кое-как стряхнул эту засранку со спины и присвистнул… Девчонка, которую мы нянчили на семейных посиделках у Вьюников, как-то слишком выросла, а я и не заметил.
– Не раньше, чем рассчитаешься со мной за работу!
– Здорово, – смурной Костя Каратицкий, очевидно, приставленный к младшей из Вьюников, сильно был недоволен этим, потому что так и скользил взглядом по толпе, выискивая для себя жертву на сегодня. – Ну как тебе? Размах серьёзный, да? Я тут наслушался про нашего школьного дружка Кондру… Мировой мужик, говорят. И в знакомых у него только Бреда Пита нет.
– Как жаль, – пискнула Вера и стырила с подноса бокал шампанского. – Получается, не очень-то он и мировой – ваш Кондра.
– Вера, у него четверо детей, жена и профессиональный геморрой от прокурорского кресла. Имей снисходительность к госструктурам, – хохотнул Костя. – Мы тебе кого-нибудь другого подберём.
– Придурок, – Верка хлопнула Каратика по плечу и тут же застыла. Но ненадолго, потому что в следующий миг она покраснела до уровня спелого помидора и стала сдавленно скулить, как закипающий чайник. – Боже! Боже! Боже! Это она? Темная Ночь?
Вера запрыгала на месте, отчаянно кивая в сторону шатров. Обернулся, шаря взглядом по толпе, пока не напоролся на занавес чёрных волос… Пелена ласково скользила по обнажённой спине, переливаясь от уличных огней подсветки, что паутиной тянулась по полупрозрачным тентам. Ночка…
– Вер, ты о чём? – Каратик откашлялся сам и заодно меня по хребту огрел, чтобы в чувства привести.
– Это художница, Темная Ночь! Я за её работами гонялась года два, пока не отчаялась! Где Кондрашов ваш прославленный? Пусть немедленно знакомит меня! Немедленно!
– А что за ними гоняться? – я закурил и специально отвернулся, чтобы не привлекать внимания, пока не соберу исходные данные. – Они редкие