Скачки в неизвестность. Ксения Кузнецова
не больно? – удивительным тоном спрашиваю я.
– Нет, что ты, Это же всего лишь средство управления, а не жестокого наказания. – Мне хочется верить Кенни, но это очень мало похоже на правду. Я смотрю в глаза Гэйлону и вижу в них нотки радости и загадочности. Ему явно повезло с наездником, ведь Кенни, как мне показалось, очень добрый человек. Я улыбаюсь, но тут же мои щёки бледнеют, а глаза расширяются от ужаса. В конце конюшни с диким ором Зак вылетает из денника. Он бьёт небольшого тёмно-гнедого коня хлыстом и дёргает поводья уздечки. Не медля ни секунды, я бросаюсь туда. Я со всей силы бью локтем Зака в живот и, расставив руки, встаю перед выходом из денника, закрывая спиной несчастное животное. Рука Зака замахивается над моим лицом, и я уже готовлюсь получить хороший удар по моей щеке, но какая-то сила оттаскивает Зака от меня и бьющейся в истерике лошади.
– Что ты вытворяешь?! – мистер Эллингтон хорошенько вздёрнул Зака.
– Эта кляча укусила меня и наступила на ногу!
– И правильно сделала! – мужчина выхватывает из рук Зака хлыст и ломает пополам.
– Отныне ты будешь чистить денники у всех лошадей в моей конюшне, пока дурь навсегда не вылетит из твоей башки! Отдай шлем Анастасии и принимайся за работу! – Мистер Эллингтон в гневе удаляется из конюшни в свой кабинет.
– Я тебе отомщу! – орёт Зак и бросает мне в руки шлем. Я чувствую, как голубые глаза Кенни пялятся на меня. Обернувшись, я удостоверилась в своих догадках. Он стоит, раскрыв рот. Я пожимаю плечами и одеваю на голову шлем. Повернувшись лицом к коню, я вижу, как он напуган. Его ноздри широко раздуваются, а всё тело содрогается. В некоторых местах видны кровавые рубцы.
– Тише, тише… – шёпотом говорю я. – Я не причиню тебе вреда…
Конь потихоньку начинает отходить, его дыхание выравнивается, и он поворачивается ко мне. Я с ужасом закрываю рот, чтобы не закричать. Прямо посередине глаза коня зияет шрам от хлыста Зака.
– Что он с тобой сделал, малыш… – я провожу ладонью по бархатному носу коня и аккуратно беру его за повод. Спокойно вывожу его из денника и на табличке, которая прибита у каждой лошади на деннике, читаю, «Оскар».
– У тебя красивое имя, малыш. – Я улыбаюсь и треплю Оскара по шее.
– Все готовы? – кричит Кэри, выглядывая из денника своего коня.
Ещё несколько голов высовываются из денников и почти синхронно кивают. Ровным строем мальчики выводят своих лошадей из денников и строятся перед большими воротами конюшни. Я, засмотревшись на всё это действо, немного капаюсь на выходе. Оскар всё ещё дрожит и скорее всего не доверяет мне. Но я пытаюсь дышать ровно и спокойно, чтобы конь чувствовал себя в безопасности.
– Стейс, что же ты медлишь? – спрашивает Кэри, нетерпеливо глядя на меня. Как же мне не нравится сокращение моего имени, но, похоже, придётся смириться с тем, что все меня запомнили именно так.
Я выхожу из конюшни,