Похищенная синьора. Лаура Морелли
лужайке к ним шагала Люси с тарелкой, на которой лежали только яблоко и нож. Люси подошла, опустилась на плед рядом с Анной и устало улыбнулась, проведя бледной рукой по лбу:
– Рада снова тебя видеть, Коррадо.
– Взаимно, мадам, – отозвался тот. – У вас все хорошо?
Люси вздохнула:
– Я думала, да. Но когда мы вроде бы всё наладили, организовали систему хранения, привели в порядок архивные документы… месье Шоммер решил, что нужно перевезти некоторые экспонаты в другое место. Мы уже распаковали кое-что из вещей, чтобы посмотреть, как они пережили путешествие, так что теперь надо заново их запаковывать и по второму разу проверять описи, чтобы убедиться, что все экспонаты учтены. И еще он особенно беспокоится из-за «Моны Лизы». Ее необходимо срочно доставить в другое хранилище, а с перевозками сейчас беда. Месье Шоммер хочет переправить картину в Лувиньи и считает, что этот груз можно доверить тебе, Коррадо. Ты у нас один из самых надежных и опытных водителей. Поэтому он и попросил тебя задержаться в Шамборе, я думаю.
Коррадо даже покраснел от смущения:
– Спасибо…
– К сожалению, нужно перевезти еще много картин, – продолжила Люси. – Но… – Она потерла глаза. – Возникла загвоздка. Мы уже договорились с несколькими шоферами грузовиков, а остальные уже вернулись в Париж, и нет возможности вызвать их обратно, при этом никто из наших охранников водить не умеет. Так что мы в безвыходном положении…
Анна подняла взгляд от своей тарелки:
– Я умею водить. И с грузовиком управлюсь.
Милан, Италия
1499 год
– Я умею управляться с мулами. – Я поглаживаю по шее вьючную скотинку, пока та не успокаивается от моей ласки. И вот когда мул уже стоит смирно и перестает заполошно дышать, рывком затягиваю подпругу. Старый трюк.
– И все же я думаю, вам лучше разместиться в повозке, маэстро Лео, да поскорее. Говорил же, надо было еще прошлым вечером уехать, а то мало ли… – Салаи смотрит на меня огромными жалобными очами, взгляд которых сподвиг меня подобрать их обладателя, тогда беспризорного оборванца, на улице Милана несколько лет назад.
– Ерунда, – отзываюсь я, но сам невольно устремляю взор вдоль узкого переулка – не идет ли друг наш Лука Пачоли. Не хотелось бы бросить его здесь. Мы, флорентийцы, должны держаться вместе, особенно в такие времена, как нынешние. Во Флоренции к блистательному математику, каковым, без сомнения, является Лука, выстроятся очереди из богачей, желающих стать его покровителями.
– Если Пачоли не появится в ближайшие минуты, отправимся без него, маэстро Лео. Стоять здесь слишком опасно, – не унимается Салаи и тоже нервно косится в переулок.
Предрассветный воздух стелется холодной дымкой по-над мостовыми. Миланцы только просыпаются, огонь в кирпичных печах, что выстыли за ночь в panifici[35], еще не разведен, тележки торговцев пустые стоят под навесами. Прямо у нас над головами какая-то старуха со стуком распахивает деревянные ставни на высоком окне.
Никаких
Пекарнях