Львы Сицилии. Закат империи. Стефания Аучи
и разборкой тоннары.
Вместе с якорями на дно опускают кьюммо и русацци, цепь, утяжеленную кусками туфа из каменоломен Фавиньяны, чтобы обеспечить устойчивость исулы – острова, системы сетей, разгороженных на каммары – так называемые комнаты. Когда тунец заходит в них и начинает изо всех сил бороться за жизнь, сети нередко рвутся, а канаты натягиваются.
Остров – целый коридор, разделенный на комнаты: тунца гонят к входу в первую, насса, с помощью длинной, высокой сети, которая преграждает путь. «Двери» сделаны из сетей, поднимаемых вручную, а внизу, на дне, нет никаких сетей. Единственная комната, где сети поставлены с пяти сторон, это коппу – комната смерти. Пройдя через комнаты, тунец заходит в бастардедда – прихожую коппу. Когда наконец поднимается последняя «дверь», тунец, обезумев от того, что кругом сети, ныряет в комнату смерти в поисках выхода.
Накануне тоннароти усердно молятся, просят Иисуса, чтобы улов был богатым, а оплата достаточно щедрой, чтобы обеспечить семью, и чтобы приплатили еще миджюрато, своего рода премию за работу. В день маттанцы длинные черные лодки выстраиваются парами, окружают со всех сторон квадрат комнаты смерти; вместе с ними и лодки поменьше. Они всегда идут парами: одна с наветренной стороны, другая с подветренной. Рыбаки продолжают молиться и во время забоя. Поют песни, в которых похвалы святому Петру смешиваются с проклятиями в адрес алчного, враждебного моря. Тянут сети у коппу – «пола» комнаты смерти. Одной только силой рук, мокрые от брызг и от пота. Тунцы беснуются от тесноты, нехватки воздуха и воды.
Сети – тяжелые, разбухшие от воды, наполненные рыбой – закрепляют в лодках. Теперь должны постараться римиджиу – крепкие мускулистые парни, задача которых загарпунить тунца и втянуть его в лодку с помощью спетта – длинного смертоносного крюка.
Подан сигнал забивать тунца. В дело идут прутья, гарпуны и остроги, смастеренные рыбаками. Рыбы уже на поверхности воды, с силой бьются о борта судов, сталкиваются меж собой. Лодки качаются, море краснеет, вода превращается в кровь. Тунцы мычат, их стоны заглушают крики рыбаков – те перекликаются, подбадривают друг друга. Рыбины вырываются, ищут спасения, но рыбаки пронзают их гарпунами, разрывают тело, хватают за плавники, втаскивают в лодки сильными руками. Тунцы еще живы, когда падают на дно лодок, но они умрут до прибытия в порт, кровь их будет смыта морской водой.
В маттанце есть почтение к тунцу, но нет ни капли жалости.
Свинцовым утром июня 1877 года экипаж останавливается возле литейного завода «Оретеа». Половина пятого, ворота только что открыли. К железным сводам, спроектированным Дамиани Альмейдой, поднимаются громкие голоса. Поднимаются к самой крыше, двускатной, украшенной маленькими волютами, пробираются внутрь сквозь тяжелые стекла окон.
Сидя на земле или прислонившись к стенам, мужчины и подростки в рабочей одежде оживленно переговариваются. Кто-то жует хлеб.
Они не собираются заходить, думает