Круг ведьмаков. Эра Соломона. Александр Витальевич Лежнин
поспешил ответить он и эти слова немного успокоили девушку. – К тому же он не сумел бы ему навредить, безгрешные души всегда под защитой.
– Чей это был ребёнок? – дрожащим голосом спросила она.
– Это был сын дочериной подруги. Ранее дочь обокрала подругу, а потом спустя время пришла к ней просить что-то. Та обвинила её в воровстве, дочь это взбесило, поэтому чуть погодя она со своим парнем вернулась и выкрала ребёнка.
– Ты же вернул его, так? – с надеждой спросила чародейка.
– Конечно. Мать ребёнка тоже была неблагополучна, но вернув младенца, разревелась. Плакала от счастья и без конца целовала его, – Соломон покрутил ножку винного бокала. – Мать, любящая своё дитя – так и должно быть.
Закрыв лицо дрожащей рукой, Кира заплакала, усилив его чувство вины. Соломон вновь поймал себя на мысли, что ещё никому не рассказывал о том, что пережил тогда. Он уже давно ни перед кем не изливал душу. Этот случай первый за многие годы. Что же изменилось в нём самом?
– Прости, что испортил нам вечер. Вряд ли такого свидания ты хотела.
В ответ Кира затрясла головой, но заговорить смогла не сразу.
– Ты не виноват в том, что случилось с ними…
– Не надо Кира, пожалуйста. Не пытайся искать мне оправдание. Спасибо за заботу, но я виноват. Дело не в том, как они себя повели и что сказали, а в том, что сделал я. Я намеренно отдал их Арлекину. Так же как и убийца Кэтрин, я мог этого не делать, но сделал, уподобившись ему.
Собрав всю свою волю, он постарался прогнать эти мысли и воспоминания. Мысли, конечно, можно сменить, но вот чувства уходят не сразу. Спустя пару минут он успокоился – ныне этот выработанный навык для него привычен, а раньше если это у него и получалось, то с большим трудом, благо за годы боль притупилась, хотя она по-прежнему рвёт ему сердце.
Чародейка молчит, рассматривает лежащую перед ней салфетку. Даже в таком заплаканном виде она необычайно мила. Как и любая женщина, она не хочет стареть, но в отличие от прочих за зелья она принялась не в семнадцать. На вид ей не больше двадцати пяти – должно бы это осознанный выбор. Возможно, она не захотела быть похожей на свою более молодую версию. Что же тогда ей двигало? Желание чтобы её воспринимали всерьёз? Попытка откреститься от прошлого? Или недовольство прежними чертами лица, которые с годами стали намного красивей?
– Каким же я тогда был глупцом, – признался Соломон. Собеседница подняла на него взгляд. – Нужно было позвать тебя на свидание ещё тогда.
Она издала горький смешок и через полминуты улыбаясь, ответила:
– Хорошо, что не позвал – я бы согласилась, – глаза её ещё красные от слёз.
– Думаешь всему своё время?
– Думаю каждому нужно в какой-то мере дозреть. Хорошо, что тогда мы не наделали глупостей, иначе сейчас наши отношения могли быть испорчены. Ты сам это понимаешь, отношения в двадцать лет и отношения в сорок это разные вещи. С возрастом подход к любви более рационален. Опыт помогает лучше разбираться в людях и