Наваждение. Ольга Юрьевна Морозова
но и не стар. Скорее всего, англичанин. Я понял это, услышав обрывки его речи. Он о чем–то беседовал с теткой, она бурно жестикулировала. Кажется, они вели разговор о деньгах, и было очень похоже, что они торговались. Наконец тетка бросила сигару и крикнула что–то в сторону помещения. Я замер. Я услышал имя. Это имя стучало у меня в висках, и я боялся поверить своим ушам. Но через пару минут из комнаты вышла Тереза, наряженная, как кукла. На ней было открытое короткое платье, обнажавшее плечи, с глубоким декольте. Волосы свободно спускались на спину, а губы были накрашены яркой помадой. Я совершенно отчетливо видел все это, потому что она стояла на свету, в проеме двери, а я смотрел на нее из темноты. Увидев Терезу, мужчина замолчал, оценивая ее, а потом отсчитал наличные и взял ее за руку. Тереза спокойно пошла с ним, он обнял ее за талию, и они ушли вглубь квартиры, исчезнув из поля моего зрения. Тетка тоже ушла, оставив дверь приоткрытой.
Я был раздавлен. Я был уничтожен. Мне хотелось вышибить эту дурацкую дверь одним ударом и затолкать сигару прямо в глотку толстой тетке Терезы. Я все понял теперь. Я понял, почему Тереза все время спешила домой, и боялась тетку. Понял, почему она была так занята по выходным.
Невдалеке я заметил скамейку, и больше не заботясь, что меня увидят, сел на нее, продолжая тупо наблюдать за домом, сам не зная, зачем. Англичанин вышел примерно через час. За ночь приходили еще четыре посетителя, все они были иностранцы. Когда начало светать, тетка Терезы закрыла дверь на замок, и я понял, что прием окончен.
Во мне бурлили совершенно противоположные чувства – это была и любовь, и жалость, и отвращение, и тоска, и ненависть, и обида… Эти чувства разрывали меня на части, и я заплакал. В первый раз в жизни. Мне казалось, что я не способен пережить такое предательство, хотя, собственно, в чем меня предали, я не смог бы уточнить.
Тереза никогда ничего не обещала мне, не клялась в верности, и любви до гроба. Это я сам придумал себе ее неземной образ и воспарил в своих мечтах так высоко, что теперь упасть на землю было очень больно. Как говориться, не хотите разочароваться, не очаровывайтесь. Я забыл это правило, и теперь жестоко поплатился. Я был так очарован, что ничего не замечал, кроме своей любви. Я не видел Терезу, не видел живого, другого человека, я видел только себя в ней. Я придумал ее, и когда справедливое возмездие покарало меня, я растерялся и впал в ступор. Мысли одна нелепее другой вихрем носились в моей голове, и я совсем расклеился. Я хотел умереть тут же, возле ее дома, чтобы утром она нашла меня и осознала как низко она пала. Я мечтал увидеть, что она уходит в монастырь, и понять, что не зря принес себя в жертву, спасая заблудшую душу. Потом мне просто хотелось утопиться в море и быть съеденным акулами, и еще всякая несусветная дребедень. Я поплелся домой, зная, что если утром меня не будет в номере, поднимется переполох.
В комнате я не стал зажигать свет, а кинулся одетый на кровать. Мой сосед уже спал, или делал вид. Во всяком случае, он ничего не спросил у меня утром, хотя мой вид говорил сам за себя. Алкоголем от меня