Бывший. Игра на поражение. Лина Коваль
от проникающего сквозь большие окна солнца и прошу официанта принести сразу две чашки американо.
Надо как-то собраться с мыслями.
Из отведённых греческим распорядителем суток осталось шесть часов… А Олег, пребывая в отличном настроении, неустанно шлёт мне фотографии своей дочки. С её мамой они расстались около трёх лет назад и сейчас он довольствуется ролью воскресного папы.
Что придумал Макрис?
Кусаю губы и отпиваю глоток обжигающего напитка. Горечь помогает сконцентрироваться и расшевелить уснувшие извилины.
Он ведь… не ревнует?
Было бы максимально странно увидеть его ревность сейчас, спустя два года после расставания.
Нет, конечно, пока мы встречались он, так или иначе, проявлял собственнические замашки в отношении моей персоны. Юбки короткие, конечно, носить не запрещал, ему и самому они нравились, а ещё больше было по душе их снимать…
Безбожно краснею и закашливаюсь.
Я. Не позволю. Ему. Снова. Обидеть. Меня.
Достаточно натерпелась.
Сегодня я все ему выскажу. Мои отношения – это мое дело. И только я буду решать, когда их заканчивать и надо ли вообще… Олег меня полностью устраивает.
С ним… удобно. Лишних вопросов не задаёт. Так же, как и я постоянно пропадает на работе. Секс у нас на твёрдую четвёрку с плюсом, что в целом для начала отношений довольно неплохо.
Я продолжу встречаться с врачом, а грек пусть засунет свои хотелки куда подальше. Надо заканчивать так реагировать на него.
Подумаешь, нелёгкая снова в Россию принесла…
Всё это я проговариваю и кажусь себе сильной и независимой от мнения Адриана Макриса, ровно до тех пор, пока в очередной раз надо мной не слышится:
– Привет!
Для независимого человека, я слишком резко и неуклюже оборачиваюсь и чересчур округляю глаза, когда они упираются в огромных, я бы даже сказала карикатурно огромных размеров букет.
Красные высокие розы с объёмными шикарными бутонами. Штук сто пятьдесят не меньше.
Показная пошлость. Пыль в глаза он всегда пускал неплохо.
Чтобы выказать Адриану такое же наигранное уважение привстаю со стула, поправляя короткое ярко-синее платье с длинными рукавами, и падаю обратно.
– Это что? – ошарашенно спрашиваю.
– Я не очень силён в остроумии на русском, поэтому отвечу банально – букет для прекрасной дамы.
Большая рука болезненно впивается мне в локоть и силой заставляет подняться. Его глаза не выражают ни одной эмоции. Там пусто и… зябко.
Ёжусь от пронизывающего внутренности холода.
Принимаю букет с абсолютно каменным выражением лица.
Макрис усаживается напротив и кивает официанту.
– Ты сегодня одна? – обращается ко мне. – Без помощника? Не вижу вычурных аксессуаров на груди.
Язвительно улыбается. О броши напоминает.
– Поняла, что это не мой стиль.
– Я рад. Поверю тебе на слово и не буду проводить ревизию в местном туалете.
В эту же секунду вспыхиваю и залпом допиваю первую чашку кофе, чувствуя, как он оседает в желудке приятной