Стужа. К. Н. Кроуфорд
и скрестил руки на груди. Мне потребовалась секунда, чтобы понять – он ждал прибытия остальной части своей свиты.
Король Торин жестом указал на бар, и двое его охранников соскользнули с мотоциклов и направились внутрь.
Сидевшая рядом со мной Шалини прошептала:
– Ава, как думаешь, они приехали за тобой?
– Ни за что. Здесь должна быть еще одна женщина-фейри.
Я оглядела бар в поисках такой же фейри, как и я. Обычно нас было нетрудно заметить. Слегка удлиненные уши и необычный цвет волос, как правило, выдавали с головой, но, насколько я могла судить, в баре находились только люди.
Один из слуг короля Торина, мужчина с длинными черными волосами и бронзовой кожей, толкнул дверь. Телосложением он напоминал шкаф. Тишина стояла такая, что можно было услышать упавшую булавку.
– Король фейри пожелал остановиться, чтобы выпить.
Я подавила смешок. Король фейри, вероятно, привык к старым винам с лучших виноградников Бордо. А теперь решил угоститься в «Золотом трилистнике», где единственное, что можно было назвать старым, это еда и посетители.
Я уже собиралась сказать об этом Шалини, когда король Торин переступил порог бара, и у меня внезапно отвисла челюсть.
Я знала, что он великолепен, но вблизи его красота поражала ударом под дых. Конечно, я видела его лицо в тысяче светских журналов. Квадратная челюсть, дьявольская улыбка, ледяные голубые глаза, в которых, казалось, мерцала какая-то мрачная тайна. Но фотографии упускали некоторые детали, которые теперь можно было разглядеть вблизи: угольно-черные ресницы, небольшую ямочку на подбородке.
Адонис во плоти? Бог? Это какая-то магия фейри?
Я всегда думала, что Эндрю достоин высшей моей отметки в десять баллов. Но если у Эндрю десять, то придется изобрести совершенно новую шкалу, потому что он не шел ни в какое сравнение с королем фейри.
Пристальный взгляд короля встретился с моим, и я совсем перестала дышать, чувствуя пронизывающий спину ледяной холод. Внезапно мне стало казаться, что холод из моих позвонков начинает распространяться дальше.
Пока Торин пересекал бар, вокруг него будто сгущались тени. Посетители инстинктивно расступались. Я слышала, что он оказывал такое влияние на людей. Одного его присутствия было достаточно, чтобы подчинить своей воле.
У бармена дрожала рука, когда он наливал виски королю Торину.
– Король Торин, – благоговейно шептали люди.
– Король Торин.
Некоторые опустились на колени. Тройничок-Стив уткнулся лбом в заляпанный пивом пол.
– О боже мой! – прохрипела Шалини, сжимая мою руку так сильно, что на коже наверняка останутся синяки.
Может быть, из-за того, что я фейри, или, возможно, из-за пяти кружек пива в моем маленьком теле, но я не собиралась падать на колени. Даже если бы сила Высшего фейри проникла в самые мои кости, требуя почтения, я бы и под страхом смерти продолжала стоять.
Торин взял у бармена свой виски, продолжая сверлить меня взглядом.