Курсант. Назад в СССР 8. Рафаэль Дамиров
спросил, я дивясь, что родной отец не помнит доподлинно, когда его ребенок исчез. Хотя, судя по батарее стеклотары, выстроившейся неровными рядами под столом, в жизни его заботит не слишком много вещей. Обстановка в доме полубичовская. Но на столе обрезки колбасы и вскрытые бычки в томате. Да и водка магазинная, не дешевая. Судя по всему, родитель где-то работает, и деньги у него водятся. Но вряд ли задерживаются.
– А я помню? – недовольно пробурчал алкаш. – Ушел и пропал.
– Куда ушел?
– Известно куда, в лес. Леса у нас гиблые.
– Что-то вы не слишком переживаете по этому поводу? – холодно проговорила Света.
– Вы Вадика искать пришли или меня воспитывать? – зло бросил Юрченко, обернувшись на Свету.
Разглядев, наконец, новую собеседницу, он осклабился в сальной улыбочке:
– А вы, дамочка, тоже из милиции будете? Или из школы учительша?
– Я вам не дамочка, а капитан милиции.
Детина в ответ довольно покряхтел, ощупывая Свету взглядом от голых коленок до выреза блузки на груди. Я еле сдержался, чтобы не залепить ему отрезвляющего леща, показательно прочистил горло и поспешил перевести разговор:
– Гражданин Юрченко, вы где работаете?
– На мясокомбинате, – ответил тот, нехотя оторвав взгляд от Светы. – Холодильные установки чиню.
На секунду повисло молчание.
– А размер обуви у вас какой? – спросил я, оглядывая зону прихожей в поисках обуток хозяина дома.
Глава 5
– Сорок третий размерчик, – ответил Юрченко. – А что?
Я встал и взял один из его башмаков. Осмотрел подметку. Точнее, ее задний срез. Вроде похож на тот, который в лесу отобразился. Но много таких обуток по СССР гуляет. И размер один из самых распространенных.
Дверь в дом распахнулась, и на пороге появилась женщина неопределенного потасканного возраста в штопанном платье. Поверх платья на плечи накинута истерзанная козья шаль, на ногах калоши с порванными задниками.
– Ну, наконец! – прогремел хозяин. – Тебя только за смертью посылать.
Тетя стояла на пороге и прижимала к груди, словно ребенка, бутылку «Столичной», хлопала на нас испуганными глазенками, под одним из которых сиял свежий фингал цвета грозовой тучи.
Что ж, вот и хозяйка. В магазин бегала за опохмелом. Сухой закон-то Миша Меченый только через пару месяцев замутит. Проблем с горячительным в магазинах пока нет.
– Проходите, – кивнул я ей, будто сам был хозяин. – Мы из милиции.
Та, не снимая калош, протопала к столу и водрузила на него бутылку. Глянула на мужа взглядом побитой собачонки и скрылась в комнате.
– Гражданочка, – окликнул я ее. – Мы с вами тоже хотели побеседовать. Это касается вашего сына.
– Вадика? – испуганно выдохнула она, чуть высунувшись из комнаты.
Глаза ее заблестели от влаги, она всплеснула руками и сжала тонкие потрескавшиеся губы.
– А что с ней разговаривать? – буркнул Леня. – Баба ничего не знает. На шее у меня сидит.
– Это