Песнь серебра, пламя, подобное ночи. Амели Вэнь Чжао
пересекли свой двенадцатый жизненный цикл, и раны от потерь все еще глубоко саднили каждую ночь. – Мертвые их не почувствуют и не вернутся. Горе остается живым. Вместо того чтобы прожить жизнь в боли, я предпочитаю прожить ее в смехе и любви. На полную.
Лань подняла голову. Цзэнь наблюдал за ней своим непроницаемым взглядом.
– Да, – сказала девушка. – Я хочу получить ответы. На все вопросы.
– Вот и прекрасно, – ответил практик, слегка наклонив голову. – В таком случае я отведу тебя в Школу Белых Сосен, последнюю из Ста Школ Практиков, чтобы ты разгадала печать, которую оставили на твоем запястье.
На несколько мгновений, пока первые лучи солнца пробивались над горизонтом, заливая землю ярким, огненно-красным светом, слова Цзэня повисли между ним и девушкой.
– Хорошенько обдумай мое предложение. – Цзэнь встал, протягивая ей руку. Лань не задумываясь приняла ее. Он уже натянул свои черные перчатки и, крепкой хваткой поддерживая Лань за локти, притянул девушку ближе. Глаза практика пронзили ее, как черная молния. – Но должен предупредить тебя сейчас – если откажешься, мне придется убить тебя.
Заявление прозвучало настолько драматично, что Лань рассмеялась.
Нахмурившись, практик сказал:
– Я не шучу.
– А я и не думала, что ты шутишь, – ответила Лань. Все следы веселья испарились, когда она встретила его пристальный взгляд. – Думаешь, я боюсь смерти? Я умирала сотни раз, когда элантийцы забирали тех, кого я люблю, одного за другим, когда понимала, что не могу спасти кого-либо из них.
Сколько времени она провела в чайном домике под каблуком Госпожи Мэн, вынужденная вертеться, улыбаться и петь красивые песенки? Сколько ночей лежала без сна рядом с Ин, сжимая ее мягкие пальцы и мечтая о том времени, когда их не будет одолевать голод, холод и страх? Как часто она стояла на краю Хаак Гуна, у разбивающихся волн, на стыке суши, моря и неба, и задавалась вопросом, какой могла бы быть ее жизнь?
Она не смогла защитить ни маму, ни старого Вэя, ни Ин, ни кого-либо еще в чайном домике. И если теперь судьба стучалась в дверь, предоставляя ей шанс, Лань была готова его принять.
Теперь она будет не цветком, а кинжалом.
Лань прижала свою ладонь к ладони практика.
– Я бы переплыла саму реку забвения, если бы это помогло их вернуть, – заявила девушка. – У меня есть только одна просьба. Научи меня искусству практик. Научи быть сильной, чтобы больше мне не пришлось наблюдать, как дорогой мне человек становится жертвой элантийского режима.
Она снова увидела его – проблеск тьмы в глазах Цзэня – стену из черного пламени. Кроваво-красный рассвет падал на лицо практика, разделяя его на острые углы и тени. На мгновение он сжал руку Лань сильнее, затем его хватка ослабла и сменилась легким прикосновением.
– Ешь, – сказал Цзэнь, – а после мы отправимся в путь. Если собираешься стать частью Школы Белых Сосен, то придется начать твое обучение сегодня.
– Почему мы идем пешком? Я думала, что практики умеют летать.
– Мы не умеем летать.