Девушка сына. Мы не должны. Тиана Тесса
с того момента, как я прочитала сообщение, надо что-то ответить.
«Нормально, Вась. Хочу, чтобы ты знала, что я отношусь к тебе серьезно. Для меня важно то, что мы вместе».
Новый приступ стыда обжигает щеки красным. Как так вышло, что именно я косякнула в наших отношениях? Не Макс, а я.
«Хорошо, если ты хочешь, я не против познакомиться с ними».
А что я еще могу ответить в такой ситуации?
Вторник становится настоящей пыткой – на первую лекцию иду словно обнажённой на амбразуру. И проговариваю про себя заученную мантру – всё решаемо.
Нет никакого смысла истязаться до бесконечности – того, что произошло, не изменить. И раз я решилась вчера посмотреть Максу в глаза, то и Горскому как-нибудь смогу уж. Так я думаю, пока не открываю дверь в аудиторию.
Как назло, прихожу одной из первых, в огромном помещении, в котором каждый звук отражается стократным эхо, помимо самого объекта моих мыслей, ещё пара человек на задних партах. И каждый шёпот мне кажется откликом по мою душу.
Руслан Альбертович на стук каблуков поднимает глаза. Чем моментально выбивает из моего настроя единственные козыри – я считала, что готова к этой встрече.
Сердце тут же екает и устремляется к горлу, затем падает в пятки и снова занимает привычное место в груди, вот только теперь пульс зашкаливает и ноги тяжелеют, словно пятикилограммовые гири на каждой.
Ладно, прорвёмся.
Я всё же беру себя в руки:
– Здравствуйте, Руслан Альбертович, – произношу громко и уверенно занимаю место за первой партой.
– Здравствуйте, Смирнова, – звучит в ответ словно с любопытством.
Интересно, о чем он думает прямо сейчас? Тоже вспоминает поцелуй?
По шее снова разбегаются мурашки. Да, я поддалась, но он же сам меня поцеловал. Черт, он, может, всех подряд целует, и я тут ни при чем. Избегая продолжения этих мыслей, сосредотачиваюсь на подготовке к лекции, и пока раскладываю на столе конспект и методическое пособие, чувствую жжение взгляда напротив.
Малодушно роюсь в сумке, потом, также не поднимая головы, листаю заметки на телефоне. Тяну время. Пусть уже поскорее аудитория заполнится разговорами, пусть гул заглушит постыдные мысли. И кажущееся повышенным внимание Горского.
Которое вопреки всему вызывает приятную дрожь и поднимает волну покалывающих импульсов по телу. Это неправильно, и нужно немедленно отвлечься. Переключиться.
Адитория заполняется медленно – эффект первой пары. И лишь к девяти помещение становится похожим на улей. Макс появляется за минуту до пары, Анька и вовсе залетает со звонком, лишая меня своей спасительной болтовни до начала лекции.
Руслан Альбертович здоровается и, хмыкнув, сообщает, что по результатам успеваемости утвержден предварительный список кандидатов на практику. Свою фамилию я слышу последней из трёх и удивлённо поднимаю взгляд – тёмные омуты не дают шанса отвернуться. Горский смотрит в упор всего несколько секунд, но то, как он это делает, вызывает внутри очередную бурю. После которой тут же наступает полный штиль – даже пальцем шевелить