Сценарист. Алексей Забугорный
пришедший, – как тебя тут же перестают замечать. – И добавил: "Э-э-э…. Любезнейший! Не будете ли вы так добры…. Как обычно.
Бармен кивнул, налил обоим по рюмке водки и подал вместе с блюдечком, выложенным ломтиками сала и хлеба.
Господинчик за столиком взглянул испуганно, втянул голову в плечи и застрочил в своем блокнотике.
Здесь я должен сделать отступление.
Эти двое, что сидят теперь напротив меня – актеры. Муж и жена. Впрочем, только гражданские. Служат в одном театре. У них своеобразное амплуа: оба они – травести.
Те, кто видел их на сцене, приходят в восхищение от ее игры, и в недоумение – от его. Ее сравнивают с нимфой, прочат большое будущее, его же, как за глаза о нем поговаривают, держат в труппе из жалости, страха и уважения к прежним заслугам.
В чем заключаются прежние заслуги почти никто уже не помнит, однако старые театралы утверждают, что когда-то именно он блистал и подавал надежды.
Страх же заключался в том, что будто бы как-то, будучи пьян, он заявил, что подожжет театр, если кто осмелится заявить, что он уж не тот, что прежде, или исключить его из труппы. Учитывая внешность говорившего, ему поверили…
Да, я забыл представить новых наших героев. Зовут его – Собакевич (именно так, и ни я, никто другой не знает его по имени), ее же – Маргарита Николавна, или просто – Марго.
Итак, Маргарита провела ладонями по своим волосам, и сказала, глядя на меня русалочьими зелеными глазами: «Милый друг, скажите, что вы думаете теперь? Почему вы всегда один? Неужели не найдется ни одной приличной дамы, способной скрасить ваше одиночество?»
Терпеть не могу, когда ко мне обращаются с подобными вопросами. Я убежден, что задаются они из праздности и за отсутствием такта.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – ответил я с достоинством, – но я прихожу сюда с единственной целью…
– …Нажраться! – рявкнул Собакевич и захохотал, довольный своей выходкой. – Как я вас, а?! – Спросил он, трясясь от смеха, и вскинул широкую ладонь. – Ловко, а? Дайте пять, сэр! – И выпил.
– Вы знаете, – продолжал Собакевич, отсмеявшись и закидывая в рот кусочек сала, – мне, между прочим, новую роль предложили.
Я изобразил на своем лице оживление и спросил: «Действительно?»
– Да-с…, – Собакевич откинулся на своем стульчике. – Впервые за долгое время мне дали, наконец, одну из главных ролей.
– И что же это за роль такая? – поинтересовался я, чтобы соблюсти приличия.
– Роль замечательная! – живо отозвался Собакевич. – Скажу вам по секрету – я долго мечтал о ней. И вот, счастливый случай преподнес нам творение сценариста из Европы…
– Ах! – закатила глаза Маргарита. – Гений, гений!
– Так и есть, – подтвердил Собакевич. – Единственный в своем роде.
– Кого же вы играете? – спросил я.
– Маргариту! – торжественно произнес Собакевич.
– Какую Маргариту? – удивился я.
– Как какую? Ту самую. – Лицо Собакевич просияло тихой гордостью. – Маргариту Николавну.