Нам нельзя. Алекс Д
сухо, что глотать больно.
Максим слегка улыбается мне, томно и загадочно, словно чеширский кот. При этом взгляд у него такой, будто он совершенно не напуган, а дикая тряска (словно мы едем по раздолбанным дорогам в ржавой маршрутке) – естественное явление для широкофюзеляжного самолета.
Я прислушиваюсь к звукам внутри мощной машины. Ей богу, такое чувство, что держу эту птицу силой своей мысли, и она вот-вот вырвется. Нас обоих шатает из стороны в сторону, снизу раздается звук глухого удара… Я едва не падаю в обморок от ужаса и инстинктивно цепляюсь за предплечье Максима.
А что, если это мои последние минуты жизни? О чем я буду жалеть больше всего?
Оказывается, я задаю этот вопрос вслух.
– Расслабься. Гарантирую, что не последние, – уверенно заявляет Максим.
– Если мы долетим до Сочи, я буду целовать землю, – едва дыша, признаюсь я, все еще дрожа от страха. – Я в прошлом аэрофоб. Кажется, у меня паническая атака, – черт, мой мозг явно утрирует опасность происходящего.
– Может быть, пока поцелуешь меня? – глубоким и низким голосом интересуется синеглазый. – Говорят, от панических атак помогает какой-нибудь стрессовый и отвлекающий фактор.
– Как ты можешь думать о поцелуях в такой момент?
– Это все, о чем я могу думать, когда смотрю на твои губы, – он мягко накрывает мою ладонь на своем предплечье своей, и тысячи игольчатых мурашек резко проникают глубоко мне под кожу. – Ты очень красивая, Саша.
Он правда сказал это?
Я с трудом сглатываю, самолет начинает трясти еще сильнее, хотя, казалось бы, куда еще сильнее? Сильнее только камнем вниз, черт возьми.
– Все хорошо. Мы долетим, – обещает и успокаивает меня Макс, словно маленького ребенка.
– Неужели тебе совсем не страшно?
– Ничуть. По крайней мере, помирать с таким видом не так печально, – отзывается он, но мне уже не до смеха и не до комплиментов.
– Не хочу умирать, – тихо признаюсь я, едва ли не плача. – Успокаивает лишь то, что, в крайнем случае, это произойдет быстро.
– Значит, тебе есть ради чего жить.
– Не уверена. Но еще столько всего не сделано.
– Приступишь к этим делам, как только мы приземлимся. Жизнь одна, и сейчас самое время для того, чтобы не проспать жизнь.
– Отличный план. Обещаешь мне, что приземлимся?
– Обещаю, – и после этих его слов тряска в самолете стихает так же резко, как и началась. Я глубоко выдыхаю, приводя себя в стабильное состояние.
– Ты же знаешь, что от турбулентности не упал еще ни один самолет? Это всего лишь встречные потоки воздуха. Пилоты всегда заранее знают, где и когда они начнутся. Даже еду разносят в то время, когда они минимальны.
– Откуда такие познания?
– Я окончил курсы пилотирования. Хотел стать пилотом. Но потом передумал, потому что увлекся другим делом.
– А почему так? – слово